Понравилось бы? Конечно! Голод, который он выразил одним поцелуем, раздул в ней настоящий пожар. Она страстно поцеловала его в ответ и с восторгом позволила своим ладоням скользнуть к могучим плечам Ника. «Мой! Мой! Мой!» — хотелось ей кричать во весь голос.
Ник откинулся на подушки, в его темных, проницательных глазах промелькнула тень замешательства.
— Что случилось?
— Ничего… Совершенно ничего!
Пенни немного стесняла эта роскошная обстановка спальни, это яркое освещение, так как она знала, насколько искушен Ник. Она ужасно боялась сделать что-нибудь не так и все испортить. Ведь секс, должно быть, жизненно важен для Ника, если всего одна ночь с ней заставила его просить превратить их мнимое примирение в настоящее.
— Пенни… — Он коснулся ее низко склоненной головы. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу сделать тебя счастливой…
— О, я уже на вершине блаженства, потому что…
«Просто обожаю тебя» — но она вовремя проглотила эти слова: нельзя слишком откровенно проявлять свои чувства. Одному Богу известно, как далеко ее это завело в прошлый раз!
— Тебе необходим кто-то вроде меня.
Запустив пальцы в ее волосы, Ник покрыл лицо Пенни поцелуями.
Намереваясь удостовериться, что необходима ему еще больше. Пенни робкой рукой скользнула вниз, по его упругому животу, и изумилась тому, как сразу напряглись его мышцы и как резко он выдохнул.
— Позже… — В черных глазах плясало золотистое пламя желания, однако он повернул к себе голову Пенни и прерывисто проговорил: — Сейчас мне нужно, чтобы ты выслушала и приняла два важных условия нашего соглашения.
— Условия?
— Я требую от тебя абсолютной верности на это время.
Ресницы взметнулись вверх, синие глаза распахнулись. Пенни изо всех сил старалась сосредоточиться, потому что Ник смотрел на нее с той мрачной серьезностью, которая всегда немного пугала ее.
— На это время? — прилежно повторила она, словно человек, знающий не больше пяти слов на иностранном языке и тем не менее старающийся принять участие в оживленной беседе.
— Это влечение неизбежно пройдет. — Пенни застыла. И Ник обхватил ее обеими руками за плечи, пристально глядя в обеспокоенное лицо. — С другой стороны, оно может длиться и годы, — тут же добавил он. — Но я должен сказать и о другом условии: тебе в качестве моей любовницы придется быть куда более осторожной, нежели тогда, когда ты была моей женой. Люси не должна будет ничего знать.
Пенни с огромным трудом постигала смысл этого заявления, поскольку мозг ее работал крайне медленно. А когда стало понятно, что это — решающий для ее жизни и счастья момент, и вдруг осенило, что будущее не сулит ничего, кроме боли и разочарования, ей расхотелось думать вообще.
