– Как ты спала? Надеюсь, твои сны были приятными? – спросил Роджер.
– Да, потому что в них был ты, – ответила Блайд. Роджер недовольно поморщился в ответ на эти слова.
– Сегодня день рождения Александра. Нам нужно как-то отпраздновать это, – торопливо добавила Блайд.
– Какого Александра? – Роджер подозрительно посмотрел на жену.
– Александра Македонского, разумеется. Разве ты не помнишь? Он родился двадцатого сентября.
– Прошло слишком много лет с тех пор, как я изучал историю, – улыбнулся одними губами Роджер.
– Нельзя забывать уроки истории, иначе мы рискуем повторять одни и те же ошибки, – наставительно произнесла Блайд и тоже улыбнулась.
Желая дать Роджеру время собраться с силами и извиниться, она огляделась по сторонам. Две стены кабинета были от пола до потолка заняты книжными полками, в третью был встроен камин, а четвертая выходила окнами на солнечную восточную сторону.
– , О, как мне было бы приятно работать в этой комнате! – воскликнула Блайд.
– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился Роджер.
– Мне нужно место для работы, где я могла бы разбираться с бухгалтерией и заключать сделки, – пояснила Блайд. – Было бы странно принимать агентов в моей спальне, а в большом зале невозможно сосредоточиться. Кроме того…
– Помолчи, девочка, – перебил жену Роджер.
– Что?
– Я позвал тебя не для пустой болтовни, – решительным тоном ответил Роджер. – Нам нужно обсудить гораздо более серьезные вещи.
Что ж, мужчине всегда трудно признавать свои ошибки, подумала Блайд, тем более такому гордому, как ее муж.
– Ты можешь быть со мной совершенно откровенным, – сказала она. – В конце концов, ведь я же твоя жена.
– Жена! – Голос Роджера едва не сорвался на крик. – Именно об этом я и хотел поговорить.
Он вышел из-за стола и, скрестив руки на груди, пристально посмотрел на Блайд. Она молчала.
– Как ты знаешь, я согласился на этот брак, чтобы выбраться из Тауэра, – начал Роджер. – Я совершенно не хотел жениться еще раз. Одного раза было вполне достаточно.
Блайд почувствовала неловкость и, опустив глаза, принялась рассматривать свои руки, лежавшие на коленях. Было не похоже, что муж собирался извиняться перед ней.
– Между нами огромная разница в возрасте, – тем временем продолжал Роджер.
– Двенадцать лет – это не огромная разница, – попыталась было возразить Блайд. – Моему дедушке шестьдесят два, а его жене едва исполнилось сорок.
Услышав эту откровенную ложь, Роджер недовольно поморщился:
– Когда ты родилась, я уже спал с женщинами. Ты могла быть моей дочерью.
