Алуетт вздохнула, уступая.
— Совсем не обязательно делать из монастыря новогодний подарок, — сказала она. — Я хочу быть самой простой монахиней.
С этими словами она поднялась с колен, придерживая тонкими изящными пальчиками шелковое темно-красное платье.
— Мне было бы гораздо приятнее, Алуетт, подарить вам богатого мужа, — возразил он. — У вас достаточно высокое положение, и даже граф не отказался бы взять в жены незаконную дочь из дома Капетингов!
Он скорее почувствовал, чем увидел, как она вздрогнула от его ненужной жестокости. Хотя ее происхождение не было тайной для них, все же ему не следовало говорить о том, что Эдуард де Шеневи, послушно женившийся на Лизетт по приказу Людовика, не был ее отцом. Очаровательная служаночка забеременела, пока королева Адель оправлялась от выкидыша.
— Ваше величество, все уже решено, — уверенно произнесла Алуетт. — По крайней мере для меня решено. Я хочу быть невестой Христа, а не земного мужчины. — Она безуспешно старалась скрыть, как больно задета напоминанием о своем незаконном рождении. — Думаю, молитвы и покаяние в конце концов смоют с меня грязное пятно.
Филипп поежился, устыдившись, как ни странно, своей бестактности, но, с другой стороны, зачем зке так переживать. Самый благочестивый монах сказал бы ей то же самое. И все же он не был уверен, что с удовольствием отдал бы ее какому-нибудь услужливому дворянину (несмотря на возможные выгоды этого брака), чтобы тот каждый год делал ей по ребенку, а потом хвастался королевской кровью, текущей в жилах их детей. Нет, пусть лучше она заточит себя в женском обществе, тем более что ее стройной фигурке очень пойдут черно-белые одежды.
— Итак, леди Алуетт, мы пришли к соглашению. Постригайтесь в монахини после возвращения из похода. Через две недели мы отправляемся в Везлэ, где встретимся с Ричардом, королем Английским, и соединим наши армии для нового крестового похода.
— Черт побери, вот и они наконец! Толстозадый Филипп собственной персоной, и всего на три дня позже, будь он проклят!
Ричард Плантагенет ругался громко, зная, что Филипп далеко и ничего не услышит за скрежетом доспехов и скрипом упряжи. Он изливал свое раздражение на кучку рыцарей и баронов, стоявших во дворе церкви святой Марии Магдалины. Скоро должна была состояться благодарственная месса в честь соединения двух великих армий ради одной цели — освобождения Священной Земли. Англичане сгрудились в тени статуи Иисуса Христа, возвышавшейся над базиликой. Иисус развел руки, в одно и то же время словно приглашая и угрожая, почти как сам Ричард Английский при виде приближающегося Филиппа Августа.
