— Я не заметила, — удивилась она.
— С тех пор много воды утекло. В тысяча сто восемьдесят пятом году этот город захватили норманны, их возглавлял Вильгельм Добрый, которого называли так только потому, что он был чуть менее кровожадный, чем его предшественник, Вильгельм Худой. Тут устроили настоящее побоище. Они насиловали женщин, грабили дома, убивали всякого, кто пытался протестовать, и поджигали церкви вместе с людьми, искавшими там убежища. Они захватили все продуктовые склады и пиршествовали в свое удовольствие на глазах у голодавших жителей Фессалоники.
— И Толстый Бэзил голодал вместе с ними.
— Захватчики нашли его, когда он пел умирающему ребенку, и притащили в занятый ими дворец. Ему пришлось развлекать их, а они бросали ему объедки, доедать которые считали ниже своего достоинства. Он ел ровно столько, чтобы не помереть с голоду, а остатки тайком уносил в город. К тому времени, когда захватчиков выдворили из города, от него осталась одна тень. Он бродил по городу, разыскивал тех, кто выжил, и помогал им. С тех пор он так и живет здесь, а мы по-прежнему называем его Толстым Бэзилом. Это почетное прозвище.
Она задумчиво глядела в окно, опираясь на локоть, капли слез поблескивали на ее щеках в лунном свете.
— Я не слышала об этом раньше, — прошептала она. — Эти норманны… они пришли с Сицилии?
— Кажется, оттуда.
— Ты знаешь, что я тоже сицилийка.
— Да, моя праведная Мессалина. Я знаю.
— Значит, в этом виноваты мои соотечественники.
Я отрицательно покачал головой.
— Они уже не твои соотечественники. Ты теперь принадлежишь к иному роду-племени. К тайному клану шутов.
Утром мы обнялись на прощание с гостеприимным хозяином и отправились дальше. Копыта наших скакунов продолжали цокать по выщербленным камням Эгнациевой дороги еще две недели, потом Фессалия сменилась Фракией, и нам пришлось слегка отклониться к северу, следуя береговой линии Эгейского моря.
На этом этапе путешествия я поведал Виоле все, что знал сам об ожидавшем нас великом городе. О его населении, правителях, их союзниках и противниках. О трактирах с отличной кухней, о том, какой линии придерживаться в спорах и когда лучше вообще не ввязываться в них.
Говоря о шутах, живших в Константинополе, я рассказал, где они обычно селились, где работали, и мы обсудили, какие пристрастия могли заманить их в ловушку.
— А с Талией, похоже, тебя связывали особенно теплые отношения? — в какой-то момент спросила Виола, поддразнивая меня.
