Хильда Вайсман пролистала свой блокнот, в котором фиксировала все предстоящие дела, и увидела, что на девять тридцать у нее назначена встреча, которая обещала быть трудной. Она с содроганием думала об этом всю неделю. Заявление родителя с просьбой о встрече, как правило, сулило конфронтацию, то есть нечто такое, что было ненавистно Хильде. Но она как директор школы никак не могла уклониться от этого свидания.
Она получила письмо от некоего сержанта Дэррила Слайда, отца ученицы выпускного класса, в котором он испрашивал аудиенции у нее в кабинете. Ей пришлось хорошенько напрячь свою память, чтобы точно представить себе Сюзанну Слайд. Наконец она вспомнила. Эта девочка одно время посещала организованный Хильдой кружок. Насколько она помнила, это был красивый трогательно скромный ребенок.
Получив письмо сержанта Слайда, Хильда решила просмотреть школьное досье на девочку. В нем лежало написанное ею сочинение. Достаточно было одного взгляда на перевернутые буквы, на подчистки и вымарывания, как стало ясно, в чем состоит проблема. Девочка страдала дислексией. То, что этот факт оставался необнаруженным так долго, привело Хильду в ярость.
До своего переезда в Техас Хильда преподавала английский в престижной нью-йоркской частной школе, где изъяны выявлялись на этапе зачисления.
Здесь же девочке позволили окончить начальную школу и дойти до выпускного класса средней при уровне чтения намного ниже удовлетворительного. То обстоятельство, что она продвинулась так далеко, было чудом воли и целеустремленности, и это Хильда хотела тщательно изучить. Быть может, разговор с ее отцом прольет какой-то свет на то, как все-таки девочке это удалось. Если он знает об изъяне своей дочери, очень странно, что он так долго тянул с беседой, которая им предстоит.
Услышав стук в дверь кабинета, она аккуратно отвела назад выбившиеся пряди седоватых волос и надавила кончиками пальцев на виски.
– Войдите, – громко сказала она.
В проеме возник краснолицый коренастый мужчина в форме сержанта. Губы его раздвинулись, что, вероятно, означало улыбку.
Хильда Вайсман улыбнулась.
– А, сержант Слайд. Пожалуйста, проходите, – любезно произнесла она, вставая и жестом указывая на стул с жесткой спинкой, стоявший против ее стола.
Он кивнул и строевым шагом направился, прямой, как шомпол, к стулу, на который и опустился. Руки, стиснувшие пилотку, неподвижно застыли на коленях. Его сильно обветренное лицо бороздили морщины, хотя ему не было, пожалуй, и сорока.
