– Четыре миллиона долларов, шестнадцать миллионов франков, два миллиона фунтов. Цифра солидная. Сколько вы на самом деле должны правительству?
– Три миллиона долларов.
– А еще один миллион?
– Венди утверждает, что именно столько понадобится, чтобы нанять хорошего писателя.
– Так много?
– Действительно хорошего. Ведь самой мне, дорогой Билли, естественно, не справиться с таким серьезным проектом.
Лорд Мосби потер пальцами подбородок, глядя куда-то в точку, находившуюся примерно на полпути между ним и его старинной приятельницей.
– Хорошо, Клео. Я согласен. Но при одном условии.
Мадам Клео вздернула голову и с подозрением уставилась на него.
– За мной остаются права цензора. Все, что не будет одобрено мной в законченной рукописи, выбрасывается.
– У меня тоже есть одно условие, – ответила она. – Я не хочу, чтобы кто-либо узнал о книге, прежде чем она будет закончена.
– Что ж, в таком случае сделка заключена, – подытожил Мосби.
Он встал, прошел по персидскому ковру и помог ей подняться со стула. Он склонился к ней и ласково коснулся губами ее щеки. Щека была прохладной и гладкой.
– Вы многих огорчите, моя дорогая.
Мадам Клео взглянула ему в лицо и улыбнулась:
– Разве не это как раз и возбуждает нас обоих?
* * *
В течете многих лет он состоял в браке с Селеной Ортанд-Вик – во многих отношениях весьма симпатичной дочерью шестого герцога Реллинга Они произвели на свет двух мальчиков. Сыновья теперь уже взрослые. Его брак, внешне блистательный, в сущности, был жалким, скучным компромиссом. Жена удовлетворяла его многие профессиональные и светские потребности, но ни одну интимную. Ближайшие родственники Селены, в свою очередь, всегда думали, что Мосби несколько неотесанный выскочка. Не желая допустить, чтобы их мнение даже в самой малой мере было подтверждено его необычными интимными вожделениями, он ради их удовлетворения обратился к тайным услугам пресловутой мадам Клео.
В начале своего брака он под вымышленным именем снял квартиру в другой части города и поставил себе целью превратить ее в убежище, где мог бы удовлетворять бесов, владевших им с детских лет.
Одна из комнат была царством женских платьев и ночных рубашек, всевозможных принадлежностей дамского туалета, париков, туфель на высоких каблуках и бальных перчаток. Каждый из великолепных комплектов одежды был сшит на пятьдесят восьмой размер, четвертый рост по специальному заказу швеей, рекомендованной мадам Клео.
Мосби нанял дизайнера и сумел убедить его, что обустраивает быт любовницы. Спальня была храмом, достойным кинокоролевы, – море белого атласа, белых пушистых ковров и подушек в кружевных наволочках, – залитым розовым светом, исходившим от низко висящих ламп под шелковыми абажурами.
