Ричард кивнул, Он представил себе Астру. Что она скажет, если он предаст Генриха и наймется к французам?
– Что-то тебя еще беспокоит, не так ли, Рэйвз? – Строкет, нахмурившись, задумался. – Я никогда раньше не видел тебя таким мрачным.
Ричард открыто встретил взгляд прищуренных глаз Строкета.
– Наверное, ты думаешь, что я окончательно поддался обстоятельствам. Просто там, в Лондоне, женщина…
– Женщина?! – Строкет грубо захохотал, выказывая явное удивление. – Святая Мария! Рэйвз, что же такое нужно иметь, чтобы завоевать твое сердце – «розочку» из чистого золота?
Ричард осклабился в ответ на соленую шутку Строкета.
– Не совсем. Впрочем, если красоту считать богатством, то ей и золота не надо.
– Может быть, она самое очаровательное создание, когда-либо украшавшее эту бренную землю, не так ли?
Ричард натянуто улыбнулся.
– Конечно.
– И почему же ты не женился на ней?
Глаза Ричарда на мгновение потемнели, пока он решал, стоит ли говорить приятелю правду о том, что Астра не любит его, так как она слишком изысканна и порядочна, чтобы ее привлек жестокий и грубый солдат. Но он только пожал плечами.
– Она бедна. И я не смогу взять ее в жены, пока не обеспечу ей достойную жизнь. Ты же знаешь, как это бывает: после свадьбы появляется орава, которую нужно кормить, а я всегда был солдатом, Том, и у меня есть только меч, доспехи и конь. Как я же могу заботиться о семье?
– Как множество других. Женщина остается дома и растит детей, пока ты на войне, потом и кровью зарабатываешь на хлеб.
– А если меня убьют – что их ожидает? Нет уж спасибо. Моя мать попалась в эту ловушку, и я видел, что с ней стало. Я не обреку ни одну женщину на такую судьбу.
– Тогда держи курс на Францию, друг, – сказал Строкет, подмигивая. – В Англии нет ни одного богача, чтобы его фамилия не была Беренгер или Лусиньяк. Подумай об этом. К тому времени, когда королевские родственники насытятся, Англия, может, уже перестанет существовать.
Том поднялся и пошел по нужде. Ричард, помрачнев еще сильнее, завернулся в пропитанный жиром плащ и сплюнул на землю, пытаясь избавиться от ужасного привкуса кислого вина, которое им давали на обед.
Франция – звучит прекрасно. Ослепительное солнце, аромат цветов, хрустящий хлеб, отличное вино – рай на земле и, если верить Строкету, все еще открытый для завоеваний. Да, здесь было о чем задуматься. Раньше он и мысли не допускал, чтобы предать короля, но после того как Генрих явил себя таким ничтожеством… Король, который позволяет идиотам вроде Фокомберга помыкать собой, перестает быть властителем.
