– Да, кстати! – донесся приглушенный голос Норы. – За вещами приедут в пятницу. Могу ли я рассчитывать на помощь в сборах?
– Разумеется, – сказала Кайра. – А когда едешь ты? Тоже в пятницу?
– Да, в пятницу, но если кто-то думает, что с отъездом избавится от меня навсегда, он глубоко заблуждается. Я буду вас навещать, каждую, и как можно чаще. Не реже, чем навещала дочь. Относитесь к этому так, как если бы я просто перебиралась в соседний дом. Боже мой, вы меня совсем заболтали! Я вконец опаздываю! Где моя сумочка?
– Под мышкой, – хмыкнула Изабель.
Дверь захлопнулась. Кейт выбралась из постели, поплескала в лицо холодной водой и спустилась на кухню.
После ужина Изабель отправилась на вечер народной песни в дом престарелых, Кайра поехала в супермаркет за продуктами, а Кейт, оставшись в одиночестве, решила заняться счетами.
Первым она вскрыла плотный конверт с обратным адресом «Саммит бэнк энд траст» в основном потому, что сама никогда не вела с ним дела и не знала, какое отношение имела к нему мать: им вполне хватало счета в небольшом местном банке. С надеждой, что это имеет какое-то отношение к пенсии, она разложила перед собой несколько солидных печатных листов.
Так... несколько счетов-фактур, копии заявления с просьбой о ссуде, письмо от заведующего отделением займов и ссуд, некоего Эдварда Уоллеса.
Прочитав письмо, Кейт уронила его на колени. Схватилась за бумаги.
– Нет, только не это...
Но уже было ясно, что случилось самое ужасное.
– Ах, мама! Что ты наделала?! Что ты натворила?!
Ни сбережений, ни пенсионных чеков, которые еще не оплачены, ни страховки – ничего. Был только один громадный, чудовищный долг за ссуду, взятую под грабительские проценты, и срок выплаты этого долга истекал через месяц.
Триста тысяч долларов. За эту невероятную сумму мать поручилась всем, что имела, что имели они четверо, и если долг не будет выплачен, все это достанется банку. В том числе фирма Кейт.
Ужас Кейт был неописуем. Не в силах оставаться в неподвижности, она вскочила со стула и с бумагами в руках заметалась по кухне. Время от времени она останавливалась и впивалась глазами в письмо банкира, в заявление, в заемное обязательство, как если бы что-то в них могло чудесным образом измениться и все вернулось бы на круги своя.
Если бумаги в порядке – а нет никаких оснований думать, что это не так, – значит, они лишились всего. С тем же успехом мать могла поджечь все их имущество.
– О чем же ты думала?! – вырвалось у Кейт.
