– «Дирижер – сэр Трилоуни Финн», – громко прочел он огромные буквы, бросавшиеся в глаза. – Вряд ли родственник, – шутливо заметил он.
– Как сказать, это мой дядя, – ответил я. Наступило гробовое молчание. Затем он сказал:
– И Каспар Финн?
– Отец. Пауза.
– Кто еще?
– Леди Оливия Коттин – моя мать, – проговорил я, просто констатируя факт.
– Боже всемогущий! Я усмехнулся.
– И вы так умеете скрывать… – пробормотал он.
– На самом деле не я… Им хотелось бы, чтобы я скрывал. Понимаете, жокей в семье – это бесчестье. Это их смущает. Им будет неприятно, если такая компрометирующая родственная связь окажется на виду.
– Понятно, – задумчиво протянул он. – Это многое объясняет, чему я всегда удивляюсь. Откуда в вас такая спокойная уверенность… такая манера держаться… почему вы так мало говорите о себе.
Я заметил с улыбкой:
– Я был бы очень благодарен… Джеймс… если бы вы, из любезности к моим родителям, не позволили этой теме стать предметом болтовни в раздевалке.
Он ответил, что о моем происхождении никто не узнает, и сдержал слово, но после этого разговора он с большой убежденностью воспринимал меня как друга. И когда он перечислял недостатки Питера Клуни, Дэнни Хигса и Тик-Тока, между нами уже установилось некоторое доверие, что позволило мне сказать:
– Наверно, на вас обрушивается много слухов. Вы убеждены, что все они основаны на фактах?
– На фактах? – удивленно повторил он. – Допустим, Питер Клуни несколько недель назад действительно пропустил две скачки из-за того, что опоздал. Это факт.
Я рассказал о чудовищной неудаче, постигшей Питера, когда два раза выезд с узкой проселочной дороги, идущей от его деревни к шоссе, оказался перегорожен машинами.
– Насколько я знаю, – настаивал я, – с тех пор он больше никогда не опаздывал. Мнение о нем как о ненадежном человеке основано главным образом на этих двух случаях.
– Я несколько раз слышал, что ему нельзя доверять, вечно с ним что-то происходит, – упрямо не соглашался Джеймс.
– От кого? – удивился я.
– Ну-у, я не помню. Например, От Корина Келлара. И конечно, от Джонсона, который нанимал его, и от Боллертона тоже, хотя это и против моих правил – обращать внимание на то, что он говорит. Впрочем, у всех такое мнение.
– Хорошо, а что с Дэнни Хигсом? – Я знал Дэнни, неукротимого кокни, крохотного роста, но безрассудно храброго человека.
– Он слишком много спорит, – убежденно проговорил Джеймс.
– Кто так считает?
– Кто так считает? Я… мм… Корин. – Он запнулся. – Корин, кажется, несколько раз говорил мне. Он говорит, что из-за этого он никогда не нанимает Хигса.
