– Остается надеяться, что он будет счастливее нас и избежит несчастий, выпавших на нашу долю!
Тем временем Эшалот, вынув из сумки худенького истощенного младенца, бледного и некрасивого, сунул трубочку ему в ротик.
– Это заменяет ему материнскую грудь, – со слезами на глазах пояснил он.
Чувствительное сердце Леокадии дрогнуло.
– Как жаль, – с искренней горечью посетовала она,– что мне не удалось заиметь такого птенчика ни от Самайу, ни от кого другого... Так вы говорите, у него нет матери?
– Она переселилась на небо, – ответил Эшалот.
– А вы, значит, его отец?
– Не совсем так. Природным его отцом является здесь присутствующий Амедей, но я тоже имею на этого ребенка права, потому как именно я вскармливаю его своим собственным молоком, то есть молоком, купленным на мои собственные деньги, хотя их у меня почти никогда не бывает. Я питал платоническую привязанность к его матери, но никогда не ревновал ее к Симилору, которому повезло более моего. Она была развеселого нрава, любила пошутить с мужчинами на бульваре и имела только один недостаток: пристрастие к алкоголю. Выпивка ее и погубила. Но я надеюсь, что сверху она приглядывает за тем, как я стараюсь для ее малютки, оставшегося на земле сиротой.
– Не сказать, чтоб хорошенький, – заметила Леокадия, разглядывая ребенка, – но симпатичный, небось вырастет весельчаком!
Эшалот с искренней материнской нежностью поцеловал малыша и начал укачивать его со словами:
– Ясное дело, весельчаком, ведь ему есть в кого! Мы с Амедеем прочим его в актеры, но для этого надо поддерживать в хрупком создании огонек жизни; потому-то я и прошусь у вас на эту рыбную должность...
– Вы так добры, мадам, – вмешался в разговор Симилор, – что уж, конечно, не откажете нам в маленьком авансе. Не подумайте чего дурного – единственно на кормление невинного дитяти.
Вместо ответа госпожа Самайу вскочила на ноги и скакнула к двери прыжком, от которого сотрясся весь балаган.
– Любовь моя! – радостно завопила она. – Я узнаю твои шаги даже после двух лет отсутствия!
– Если из-за вас, – добавила она, бросаясь к плите, – подгорело мое рагу, то черт бы вас побрал вместе с вашей обезьянкой!.. Нет, с рагу все в порядке... значит, вы славные ребята, а ваш малыш просто прелесть.
Она пошарила в кармане, где вместе с часами пребывало множество других предметов, и вынула оттуда целую горсть монет.
– Берите! Я счастлива и хочу, чтобы весь мир был доволен. У артистов должно быть щедрое сердце. Загляните ко мне на днях, может, я вас куда-нибудь пристрою, а пока освободите помещение! Живее! Мое сокровище уже совсем рядом.
