– Я же никому об этом не говорил, – пробормотал он, – а до вчерашнего дня я не говорил об этом даже самому себе. О таком большом счастье я не смел мечтать, я не надеялся, я был уверен в поражении, еще не начав битвы. Достаточно было уговоров Фаншетты, правда, весьма настойчивых, и благоприятных прорицаний полковника, чтобы все мои страхи улетучились. Однако мои самые дурные предчувствия оправдались!
Он уселся за стол и разложил скомканный листок рядом с двумя другими письмами, конверты от которых валялись на полу.
– Кто может писать такие вещи? – недоумевал он. – И ведь пишут так, будто эта свадьба – дело возможное и даже решенное! Люди, поставляющие мне эти клеветы, имеют обо мне кое-какие сведения, хотя и неполные: они знают тайну моей любви, которую я не доверил даже лучшему другу, но они полагают, что эта любовь взаимна, и пытаются отравить мою радость желчью...
Он взял в руки все три письма и снова, одно за другим, пробежал их усталым взглядом.
– Мою радость! – с горечью и тоской повторил он. – О, если бы это было так, если бы Валентина оставила мне хоть какую-то надежду! Тогда я бы сумел защитить ее! Разве мне неизвестно, что в жизни ее имеется тайна? Она сама мне сказала об этом и готова эту тайну раскрыть.
Он бросил неприязненный взгляд на первое письмо и машинально зачитал из него вслух пару строк:
«Вы обмануты, Вас ослепила страсть, эта девушка не из тех, кому порядочный человек может вручить свое имя...»
Второе письмо тоже предупреждало об опасности:
«...Берегитесь, вспомните о своей миссии, безотлагательной и священной. Не забывайте о Вашей мести, не отвлекайтесь на эту постыдную авантюру. Девушка, на которой Вы собрались жениться, станет препятствием на Вашем пути. Люди, преследующие Вас, могущественны и владеют невиданным оружием. Любовь – яд для Вас, берегитесь...»
Наконец третье письмо подавало дружеский совет:
«Госпожа Самайу, владелица циркового зверинца, пребывает в настоящий момент в своем балагане на площади Валюбер. Посетите ее – и Вы много чего узнаете о Флоретте, известной Вам под именем Валентины де Вилланове».
Молодой судья смял все три письма и яростно зашвырнул их в топку камина.
– Неведомое оружие! – размышлял он вслух. – Невидимое оружие! Неужто эти письма тоже вышли из их таинственного арсенала? Они окружили меня? Пытаются убить мою душу, ибо тело мое находится под надежной охраной?
Он охватил голову обеими руками, из груди его вырвалось рыдание.
