– Что ты можешь знать об этом! – взорвался Стюарт, бросая камзол на пол и поводя плечами, чтобы размять затекшие мышцы. Поражение в турнире так же утомительно, как и победа, а горький вкус проигрыша еще усиливает обычные боли и недомогания.
Пиппа прислонила голову к высокой спинке стула.
Почему она так устала?
Пришлось сделать усилие, чтобы голос оставался спокойным и рассудительным.
– Не пойму, почему ты нападаешь на меня, Стюарт. Что такого я сделала? Мне казалось, что это я имею право сердиться после вчерашней ночи.
Несмотря на все старания, в тоне ясно прозвучал упрек. Краска бросилась в лицо Стюарта.
– Вы моя жена, мадам, и ваш долг отдаваться мне каждый раз, когда я этого пожелаю.
Пиппа порывисто вскочила. Пяльцы с грохотом полетели на пол. Белоснежное лицо разрумянилось, золотисто-зеленые глаза сверкали.
– И когда я отказывала тебе? – прошипела она. – Мне просто не нравится, когда меня используют, берут, как какую-то трактирную девку! Кровь Христова, почему ты меня не разбудил?
Стюарт закрыл лицо руками, и Пиппа заметила, как сильно дрожат его пальцы.
– Я просил у тебя прощения, Пиппа, – едва слышно ответил он. – Не могла бы ты быть более великодушной? Я же объяснил, что был слишком пьян и не помнил, что делаю.
Пиппа повернулась к нему спиной и стиснула кулаки, пытаясь побороть собственные гнев и злобу.
– Это уже не впервые, Стюарт. Между нами что-то неладно, и я обязательно дознаюсь, что именно. Я чем-то оскорбила тебя? Невозможно ничего исправить, если не видишь свет истины.
Стюарт уставился в ее затылок.
Иисусе сладчайший! И она еще говорит об оскорблении!
Стыд, угрызения совести, ужас одолевали его.
– Конечно, нет, – поспешно заверил он. – И у нас все в порядке. Ты мелешь вздор, Пиппа.
Вздор?! – ахнула Пиппа. – Ничего подобного, Стюарт. С самого дня свадьбы Марии и Филиппа ты ведешь себя странно. Отдалился от меня… если не считать тех случаев, когда я сплю. Вечно ищешь общества испанцев, всегда почтителен, неизменно услужлив. А сегодняшний турнир – это последняя капля. Ты растеряешь всех друзей и…
– Придержи язык, женщина! – взъярился он. Раньше муж никогда не говорил с ней подобным тоном. Посеревшее лицо, полные отчаяния глаза…
Он шагнул к ней, и Пиппа невольно отпрянула, опасаясь, что сейчас последует удар. До этой минуты она в жизни не поверила бы, что такое возможно.
Но ее внезапный испуг остановил Стюарта.
– У тебя змеиный язык. Как у настоящей ведьмы, – уже спокойнее заметил он. – Будь так добра придержать его немного.
