– Вы согласны с названными суммами, Лэйси? – Голос герцога был на удивление спокойным.
– А вы сможете выплатить такие деньги? – спросил граф, с раздражением уловивший предательскую дрожь в своем голосе.
– Вы сомневаетесь?
Вопрос был задан с безразличной уверенностью, не оставлявшей места для сомнений.
– Я принимаю условия.
Граф щелкнул пальцами, подавая знак лакею, и тот немедленно принес пергамент и письменные принадлежности. Слышен был только скрип пера графа, излагавшего условия договоренности. Закончив, он взял песочницу и осушил чернила, после чего поднял со стола свое кольцо с печаткой. Лакей капнул воска на пергамент, а граф поставил подпись и прижал печатку кольца к теплому воску. Потом безмолвно подвинул документ герцогу, чтобы тот тоже подписал его.
Герцог огляделся, и взгляд его упал на Джорджа Кавену.
– Джордж, последишь, чтобы условия договора были соблюдены?
Джордж кивком выразил свое согласие и подошел к столу. Он взял документ, прочел его и сказал, что все в порядке. Его глаза на мгновение задержались на бесстрастном лице друга, будто он молча вопрошал его о чем-то. Потом он сложил документ и опустил его во внутренний карман сюртука.
Герцог отпил глоток вина и учтиво обратился к графу:
– Будьте так любезны назвать карту, милорд.
Лэйси облизнул губы быстрым и нервным движением, подался вперед, не сводя глаз с оставшихся карт, будто силился угадать, что в них, потом медленно произнес:
– Туз червей… десятка треф… пятерка пик.
Все затаили дыхание, и внезапное шипение свечи, стоявшей на низком буфете, прозвучало в мертвой тишине как раскат грома. Сент-Джулз взял и открыл первую карту. Он медленно перевернул ее – это оказался туз червей.
Нерушимая тишина, казалось, стала еще более непроницаемой и глубокой, если такое было возможно. Граф подался вперед еще немного, его взгляд неотступно следовал за движениями длинной белой руки, в то время как она подняла следующую карту. Лицо герцога по-прежнему оставалось бесстрастным. Он открыл карту. Это была пятерка пик. Граф упал в кресло. Глаза его были закрыты, лицо мгновенно осунулось и стало почти таким же белым, как тщательно завитые и напудренные волосы. Он не взглянул на последнюю карту. Теперь это было не важно. Пятерка пик лишила его выигрыша. Наконец он открыл глаза и посмотрел через стол на своего врага.
Сент-Джулз встретил его взгляд, но в его холодных серых глазах не отразилось ни удовлетворения, ни торжества.
– Итак, mon ami, – сказал он тихо, – цыплят по осени считают.
