Элизабет сняла тарелки с подноса и расставила на разложенной салфетке, но у Марты сегодня нет времени для подобных тонкостей. Она ест с подноса, с хлюпаньем втягивает суп, собрав квадратное лицо в гримасу. Слипшиеся сосульками темные волосы зачесаны назад и прижаты к голове пластмассовой заколкой под черепаху. Она вся как-то побурела, осунулась; совсем не та уверенная, жизнерадостная, широкогрудая крестьянка, с которой Элизабет когда-то пришлось иметь дело. Она явилась жаловаться на Ната, будто Нат разбил стекло, играя в мяч, а Элизабет — его мать.
— Я его ударила, — говорит Марта, — прямо между глаз. Наверное, я зря это сделала, но ах, как это было приятно. Он настоящий козел, ты же знаешь. Со всем этим своим пониманием. Я не знаю, как ты вообще с ним живешь.
Раньше Элизабет с ней согласилась бы. Сейчас, однако, она может позволить себе маленькую радость. Бедный Нат, думает она. Он такой невинный.
Он замечательный отец, — говорит она. — Лучше и представить себе нельзя. Девочки его обожают.
Ну, я не знаю, — отвечает Марта. Она яростно кусает крекер; хрупкие крошки разлетаются по подносу.
«Ни выдержки, ни тона, — думает Элизабет, — и никогда не было». Элизабет всегда знала, что рано или поздно Марта зарвется. Сама она предпочитает недосказанность. Элизабет открывает свой персиковый йогурт и перемешивает ложечкой со дна.
Я сначала никак не могла понять, почему ты вокруг меня так пляшешь, — говорит Марта с оттенком былой воинственности. — Водишь меня обедать и все такое. Не понимала. То есть я бы на твоем месте этого не делала.
Я считаю, люди в подобной ситуации должны вести себя культурно, — отвечает Элизабет.
А потом я поняла. Ты хотела надзирать. Как воспитательница в детском саду. Чтобы не зашло слишком далеко. Верно? Ну уж теперь-то ты можешь признаться, когда все кончилось.
Элизабет слегка хмурится. Ей не нравится такое толкование ее мотивов, хоть оно, по случайности, близко к истине.
— Я думаю, что несправедливо так говорить, Марта, — произносит она. За спиной у Марты происходит кое-что поинтереснее. Явилась Леся Грин с д-ром Ван Флетом, куратором отдела палеонтологии позвоночных. Вот они идут вдоль прилавка, нагружая свои подносы. Они часто обедают вместе; все знают, что это ничего не значит, потому что д-ру Ван Флету под девяносто, а Леся, как известно, живет с молодым человеком, сотрудником Министерства экологии. Должно быть, они обедают вместе потому, что им не с кем больше поговорить о старых костях и камнях, на которых оба помешаны.
