Брент потянул за ленточку, державшую ее волосы, и принялся гладить густые, шелковистые локоны. Наконец он почувствовал, что она расслабилась, и услышал медленное глубокое дыхание: ее сморил сон.
Когда огонь потух и веселые языки пламени превратились в мерцающие янтарные угольки, он бережно поднял жену и понес ее на кровать. Уставшая за день, она не шелохнулась и не издала ни звука. Положив Кэролайн на простыню, он повернул ее на бок и осторожно снял с нее платье.
Она осталась в одной белой сорочке, льнувшей к изгибам маленького изящного тела. Темные волосы разметались по подушке длинными блестящими волнами. Лунный свет оттенял белизну ее кожи. Черные ресницы почти касались бледных щек. Казалось, что спящую Кэролайн нарисовал художник — длинными, мягкими и чувственными мазками.
— Ты такая красивая… — прошептал он, принимаясь медленно водить по ее телу кончиками пальцев.
Полная, округлая грудь просвечивала сквозь тонкую ткань. Темные соски как будто ждали его прикосновений. Он погладил изгиб ее талии и плоский живот, боясь опустить руку ниже.
Борясь со своим желанием, он набросил на Кэролайн одеяло и отвернулся.
Эта женщина заставляла его страдать. Но она же вызывала у него неведомые доселе чувства. Прожив на свете почти тридцать четыре года, он впервые ощутил вкус счастья.
Гости начали съезжаться в дом. Многие из них сидели в гостиной, пили херес и брали легкие закуски в ожидании ужина. Кроме их четверых, на вечеринку должны были прийти еще десять гостей: сестры Кэролайн Джейн и Шарлотта с мужьями, ее отец и сестра Стефани, а еще две подруги Шарлотты, которых она не видела много лет, со своими респектабельными мужьями. Мэри-Энн приехать не могла, потому что совсем недавно родила прелестную крошку.
Дрожащими руками Кэролайн натянула платье и повернулась спиной к Гвендолин, чтобы та застегнула пуговицы. Кэролайн позаимствовала это платье у Шарлотты и за три недели перешила его, как заправская портниха, подогнав под свою фигуру. Дело в том, что у нее самой просто не было таких чудесных платьев.
— О Боже, вы великолепны! — воскликнула Гвендолин.
Кэролайн повернулась и подошла к большому зеркалу, отразившему прекрасную незнакомку.
Платье было насыщенного вишневого цвета, элегантного фасона, с глубоким округлым вырезом и завышенной талией. Прямой незатейливый лиф плавно переходил в роскошную юбку, спадающую к лодыжкам каскадом темного щелка, короткие рукава были собраны в пышные «фонарики». На левой руке, сразу над локтем, был пристегнут браслет с бриллиантами. Такие же серьги покачивались в ушах Кэролайн. Довершали картину длинные перчатки из вишневого шелка. Еще никогда в жизни она не одевалась в такой изумительный наряд!
