Он подумал, что они уже и так узнали немало, хотя это не имело никакого отношения к Эдмунду.
– Полагаю, я к этому готов.
– Вот как. – Это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос. – Но это не значит, что вам следует покинуть Дарем ради кочующей труппы актеров.
– Мадам, вы раните меня в самое сердце. – Он ударил себя в грудь в притворном шоке. – Вы намекаете на то, что у меня нет таланта?
– О! Я уверена, что вы талантливы. Я лишь имею в виду, что ваши... истинные таланты лежат в другой области.
– Тут вы правы.
Она отвернулась, и ее лицо оказалось в тени.
– Я думаю, что ваш самый большой талант – это поддразнивать не подозревающих подвоха леди.
Эти слова удивили его.
– Хочу, чтобы вы знали, Оливия Шей, урожденная Элмсборо, что ни разу в моей жизни меня не обвинили в том, что я поддразниваю женщин в лестной для них форме. Меня обвиняли в том, что я слишком серьезен, не умею их развлекать или вообще их игнорирую. По льстить им – никогда! Так что в этом смысле, – он придвинулся к ней совсем близко, – вы моя первая.
– Ваша первая? – Она улыбнулась, но не посмотрела на него. – Позвольте усомниться, Сэмсон. Я уверена, что вы привлекаете женщин независимо от того, что вы говорите или делаете. Вы обладаете слишком сильным магнетизмом. В этом и кроется подвох, и тут скрыт ваш шарм.
Сэмсон не мог припомнить, чтобы ему когда-либо так понравился комплимент, тем более сказанный так небрежно, походя.
– Я слишком не похож на брата, – пробормотал он, вдруг почувствовав острую потребность подчеркнуть то, что оба считали совершенно очевидным.
– Да, но Эдмунд похож на большинство джентльменов. Они притворно обворожительны в надежде на благосклонность женщин, веселы, когда вовсе не в настроении веселиться, отпускают комплименты не потому, что восхищены, а потому, что хотят получить что-то взамен. К сожалению, все это насквозь фальшиво. Что меня в вас восхищает больше всего, Сэм, так это то, что вы честны. Возможно, вы и слишком серьезны, но это само по себе очаровывает, потому что это настоящее. Если есть женщины, которые этого не понимают или не чувствуют, тем хуже для них. Это их потеря.
Он не сомневался, что она верит всему тому, что сказала, но не знал, что ответить. Ее проницательность была достойна похвалы. Он впервые встретил женщину, которая дала ему почувствовать, что ценит его как человека.
Они долго стояли молча. Из зала доносилась музыка, иногда слышались голоса и взрывы смеха. Но он специально выбрал это место – в самом дальнем конце балкона, так, чтобы казалось, что они одни.
