Глаза ее блестели, и она ждала, что он начнет кричать на нее и говорить, какая она ужасная.
– Ты закончила? – спокойно произнес Кристофер. Она кивнула.
– Я просто хотела, чтобы ты понял.
– О, ты объяснила все вполне ясно. – Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. – Если ты хочешь только угождать мне, не затрагивая своего сердца, то пусть так и будет. Главное, не забывай, что ты моя жена и принадлежишь мне. Я буду напоминать тебе об этом каждый день.
– Хочешь, чтобы я полностью подчинялась тебе?
– Чтобы выполняла любой мой приказ, – строго произнес он. – Если я прикажу тебе раздеться прямо здесь и отдаться мне, несмотря на то что твои друзья ждут нас внизу, сделаешь это?
Онория побледнела, но не отвела глаз. – Да.
– Ты берешь на себя роль мученицы, Онория, а потом пожалеешь. Мне не нужны жертвоприношения.
Он резким движением снова привлек Онорию к себе и впился в ее губы яростным поцелуем.
Все эти годы в его подсознании таилась мысль, что она не может ждать его слишком долго, но иллюзия этого заставляла его бороться за жизнь, иначе он погиб бы. Однако когда сейчас она в присутствии этой овцы бросила ему в лицо откровенное признание в том, что не ждала его, в нем начал медленно закипать гнев, и в конечном счете должен был последовать взрыв.
Но он сдержался. В данный момент ему необходимо вместе с Хендерсоном тряхнуть как следует графа Суиттона, пока тот, задыхаясь, не выложит все, что знает о Мэнди. Если он вообще что-то знает.
Кристофер прервал поцелуй и резко отпустил Онорию. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами; ее распущенные волосы упали ей на лоб. В таком виде она выглядела еще восхитительнее!
С тяжелым настроением Кристофер сжал ее запястье и начал спускаться вниз к подножию холма, где их ждали Финли и Александра.
Онория, прерывисто дыша, едва поспевала за ним.
– А я думала, ты хотел…
– Твое счастье, что там была овца, – проворчал он.
Мистер Хендерсон вернулся, когда пикник уже подходил к концу. Онория не могла есть и заметила, что Кристофер тоже только ковыряет вилкой еду.
Грейсон и Александра, казалось, не замечали напряженной атмосферы и, как всегда, заигрывали, поддразнивая друг друга. Онория же с трудом сдерживала слезы.
Следовало предвидеть, что ей едва ли удастся заставить Кристофера понять движения ее души. Он только разозлился, восприняв ее слова как пренебрежение к нему.
Александра предупреждала ее еще в карете, что пытаться объяснить мужчине свои чувства – дело безнадежное. Даже самому умному мужчине.
