Пенелопа не представляла, как же они будут опускаться с тех высот, куда воспарили, но постепенно движения Деймиена стихли, он перестал так сильно сжимать ее ладонь. Он целовал ее все медленнее и легче, но еще оставался у нее внутри.
Пенелопа вздохнула. Напряжение стало спадать. Руки и ноги расслабленно погрузились в пуховую перину. Она прикрыла глаза и вдруг вспомнила баронессу, которая посетила их праздник. Она тогда болтала с приятельницами о нвенгарах вообще. «Они настоящие развратники, дорогая, настоящие», – щебетала баронесса.
Пенелопа покраснела от внезапного чувства вины и бросила косой взгляд на Деймиена. Если это и есть разврат, то он ей нравится. Может быть, она тоже развратна? Из-за того, что в ее жилах тоже есть нвенгарская кровь, хотя и сильно разбавленная.
Взлохмаченный Деймиен смотрел на нее сверху и улыбался.
– Если я когда-нибудь и сомневался в пророчестве, то теперь в него верю. Мы замечательно подходим друг другу.
– Да. Было так… отлично.
Он по-прежнему оставался у нее внутри в состоянии полной эрекции. Судя по тому, что рассказывали Пенелопе сестры Кэти Роупер, такого быть не должно. Они что-то болтали о «дряблом мужском петушке, который свалился со своей жердочки».
Пенелопа дотронулась до щеки Деймиена.
– С тобой все хорошо?
– Лучше, чем было за всю мою жизнь.
– Но ты еще напряжен.
Он усмехнулся.
– Сама виновата.
– Я?
– М-м… Ты – самая красивая и желанная женщина, которую я когда-либо видел.
Пенелопа хмыкнула.
– Этого не может быть.
Деймиен намотал прядь ее волос на палец и спросил:
– Почему?
Ответа у нее не было, просто она всю жизнь думала о себе как об «обычной Пенелопе».
– Ты заставляешь меня чувствовать себя красавицей.
– Ты и есть красавица.
Пенелопа почувствовала странную боль в сердце.
– Когда пророчество сбудется, мы будем по-прежнему любить друг друга?
Он поцеловал ее с лукавой улыбкой.
– Не могу себе представить, что когда-нибудь смогу относиться к тебе иначе, чем теперь.
– Я тоже.
– В таком случае предлагаю воспользоваться нашим помешательством и извлечь из него как можно больше удовольствия.
Сердце Пенелопы забилось быстрее. Если это разврат, то он ей нравится. Может быть, потом ей будет стыдно, но сейчас ей было хорошо.
– Ложись, – скомандовал Деймиен.
Прежде чем повиноваться, Пенелопа взяла его руку и поцеловала в ладонь.
– А теперь что ты собираешься делать?
– Помыть тебя, – неожиданно ответил он. – У тебя же было небольшое кровотечение.
Пенелопа удивленно приподняла голову и посмотрела на свои бедра. Она вспомнила, как испуганные дебютантки шепотом рассказывали ей об острой, как удар ножа, боли, которую должна терпеть женщина, когда муж лишает ее девственности, и о последующем море крови.
