Прижимавшееся к нему тело было живым и горячим; из него фонтаном била красно-оранжевая сексуальная энергия. Марк никогда раньше не замечал, какой же красавицей была его невеста. Такая стройная, ладная, длиннющие ноги, кудрявые пепельные волосы, а уж глаза – самые удивительные глаза на свете: глубокие, карие, горящие угрюмым темным огнем. Подумать только, что еще вчера он считал, что их отношения начинают себя исчерпывать.
– Как же я испугался, – повторил он, обнимая ее. – Как ребенок, ей-богу. Глупость какая-то полная.
– Марк…
Она прижималась к нему все лихорадочнее; лицо стало отсутствующим, глаза закатывались под веки. Дрожь возбуждения быстро передалась и Марку. Его руки заскользили по красному шелковому платью.
– Какое красивое платье, – сказал он. – Я его еще ни разу не видел.
– Сними его с меня, – попросила она.
– Таня, ну не здесь же! Не на пороге! Вдруг Фауста Петровна придет?
– Нет, – капризничала она, – я хочу именно здесь. На пороге.
– Тебе же будет неудобно. Так будет еще больнее.
– А я хочу, – настаивала она, стаскивая с себя платье.
Он хотел было сказать «ладно», но даже не сказал, с такой страстью его швырнуло к ней, и, даже не успев сообразить, что делает, он полностью воткнулся в нее, вошел как нож в размягченное масло.
Таня сказала «ах!» – даже не крикнула, а сказала, словно для порядка, – и на ковер вытекла тонкая струйка крови.
– Тебе не больно? Да, не больно? – спрашивал он в полном восторге, стараясь заглянуть ей в глаза, но ее лицо было спрятано за перепутавшимися длинными волосами. И оттуда, из-за волос он услышал:
– Еще…
Они еле успели в ЗАГС до закрытия. Заполнили положенные вопросники. Такие чистые, примерные анкетки: возраст жениха – двадцать пять, возраст невесты – двадцать, количество предыдущих браков – ноль. По дороге домой обсуждали, стоит ли устраивать настоящий свадебный прием и куда девать родственников, которые приедут из Крыма.
Еще обсуждали, какое купить Тане платье и нужна ли фата.
Вернувшись в квартиру, они открыли еще одну бутылку шампанского и выпили за будущее счастье.
Из спальни Фаусты заголосил зверечек – Таня сбегала, накормила его, погладила по плюшевой спинке.
Зверечек довольно урчал.
Ждали доктора ужинать, но она задерживалась. В конце концов, молодые перекусили без нее и отправились спать: очень уж они сегодня устали.
А рано утром их разбудил сумасшедший шум, и крики, и непрерывные звонки в дверь.
Открыв, Таня узнала, что на берегу озера, под большими деревьями найден разодранный труп Фаусты Петровны.
