— А что еще вы любите? — улыбнувшись, спросила девушка.
Что она задумала?
— Трудно сказать... Многое. Например, слушать и смотреть, как вы играете.
— Почему?
Я пригубил «Ардберг»; виски обожгло пищевод, мгновенно оживив кровь.
— Мне нравится, что вы всегда начинаете спокойно, а потом, полностью отдавшись музыке, обо всем забываете. Каждый раз вы рисуете образ, настолько живой, что ваши слушатели его видят. Словно управляя чужими душами, вы и их заставляете забыть об окружающем.
— А еще почему?
— Разве этого недостаточно? — рассмеялся я.
— Нет, ведь есть еще какие-то причины.
Я бездумно вертел в руках бокал, наблюдая за золотыми отблесками янтарной жидкости.
— По-моему, с помощью джаза вы пытаетесь что-то найти. Что-то неуловимое, потому что, несмотря на все усилия, цель всегда далека... В какой-то момент вы близки к отчаянию, и это отражается на музыке, а потом проходит все, кроме грусти. Но ваша грусть светла, в ней чувствуется смирение и житейская мудрость.
Уже в который раз я чувствовал, что становлюсь слишком откровенным. Откуда эта пассивность? Нужно срочно брать ситуацию под контроль!
— Такие слова — лучшая награда для любого музыканта, — после небольшой паузы сказала Мидори. — Я ведь не просто так выбрала джаз. Помню, однажды зимой, еще в Чибе, мне не спалось, и среди ночи я вышла на улицу. Была оттепель, и, сняв куртку, я долго сидела во дворе своей старой школы. Вокруг никого: только я, небо и темные силуэты деревьев. Тогда я впервые осознала: придет день, и я умру. Небо, луна и деревья останутся, а я исчезну, и на скамейке будет сидеть совсем другая девушка... Именно таков порядок вещей, но на глаза навернулись слезы, и я долго плакала. Все когда-нибудь кончается, и нужно смириться.
Неожиданно я вспомнил ее отца. Воистину все когда-нибудь кончается.
Мы долго молчали, и я попытайся сменить тему:
— Что имел в виду Кен, когда сказал, что вы были радикалкой?
Мидори осторожно глотнула «Ардберг».
— Кен — неисправимый романтик. Я была не радикалкой, а скорее мятежницей и бунтаркой.
— Против чего бунтовали?
— Боже, Джон, оглянитесь по сторонам! Что творится с Японией? ЛДП, бюрократы, куда они гонят страну?
— Да, проблемы есть, — признал я.
— Проблемы?.. Экономика катится к черту, людям нечем платить налоги, они боятся держать деньги в банках. А что делает правительство? Кое-как сокращает бюджетный дефицит и создает рабочие места на госпредприятиях. Знаете почему? Потому что все строительные объекты контролируются мафией с молчаливого согласия наших политиков. Страна залита цементом, места почти не осталось, а правительство строит и строит парковки, где никто не паркуется, мосты и дороги, по которым никто не ездит. Видели жуткие молы, что стоят вдоль побережья, якобы защищая от размывания? Исследования показывают, что эти чудища не предотвращают размывание, а наоборот, ему способствуют. Мы разрушаем экосистему, а коррумпированное министерство строительства процветает. А вы говорите «проблемы есть»!
