– Ну как, насчет меня ты еще не говорил? – поинтересовался Конан.
– Говорил, но они не хотят, – со вздохом ответил Ордо и покачал головой. – Конечно, работа у меня – не бей лежачего, золота хватает всем. Но я обязан подчиняться приказам Эраниса, этого толстого ублюдка, который все время смотрит куда-то в сторону. И воняет от него, как от грязной навозной кучи. Этот мешок слизи сделал мне выговор – мне, ты представляешь! – чтобы я не доверял чужакам в эти опасные времена. Времена. Тьфу!
– Ладно, забудь об этом, – сказал ему Конан. Ему стало грустно. Он все же хотел бы поработать вместе с этим медведем…
Вернувшаяся служанка поставила на стол две кожаные чашки и грубый глиняный кувшин размером в две человеческих головы. Наполнив чашки, она протянула руку за платой.
Ордо, успев ущипнуть ее, вытащил несколько медяков. А теперь иди, милочка, пока мы не решили, что нам нужно нечто значительно лучше того, чем ты тут торгуешь.
Служанка удалилась, потирая бедро, но при этом она успела бросить на Конана жаркий взгляд, в котором читалось желание обсудить поднятый вопрос более подробно.
– Я сказал ему, что ты никакой не чужак, что мы вместе с тобой занимались контрабандой в Султанапуре, – продолжил рассказ Ордо. – Но он даже не стал меня слушать! Он заявил, что ты, похоже, очень опасный человек. Сказал, чтобы я держался от тебя подальше. Похоже, он думал, что я его послушаюсь, можешь себе такое представить?
– Не могу, – согласился Конан.
Киммериец вдруг ощутил нежное прикосновение к своему кошельку. Его рука метнулась назад и подтащила воришку к столу.
Золотые локоны обрамляли по-детски невинное лицо, на котором сияли чистые голубые глаза. Пышная грудь распирала полоску красного шелка, намекая на профессию девушки. О том же говорил и поясок из медных монет, с которого свешивались куски розового полупрозрачного муслина, едва прикрывавшие ее лоно спереди и ягодицы сзади. Рука, попавшая в железный капкан киммерийца, была стиснута в кулак.
– Вот тебе и женщина «сапфиров и золота», – захохотал Ордо. – Почем отдаешься, девочка?
– В следующий раз, – заметил Конан, – не пытайся практиковаться на тех, кто еще достаточно трезв. Грубо работаешь, разве что мертвецки пьяный не заметит.
На лице девушки появилась отработанная улыбка.
– Вы ошибаетесь, я хотела только прикоснуться к вам. С такого прекрасного господина я возьму совсем немного – тем более что, по словам лекаря-травника, я уже совсем выздоровела.
