Макс вымученно улыбнулся:
– Я предпочел бы быть где угодно, только не здесь. Хотя бы на твоем острове.
Торн покачал головой:
– Не уверен, что это такой уж хороший выход. На Кирене тоже полно дебютанток, решительно настроенных на брак. Не забудь, три дюжины тамошних британских семей считают себя сливками общества. У них свой маленький круг, и они вполне способны быть не менее безжалостными, чем лондонские десять тысяч особ высшего света.
– Готов рискнуть, чтобы обрести хотя бы немного покоя.
Торн пристально уставился на приятеля:
– А, кажется, я понимаю, в чем дело. Ты подхватил болезнь.
– Болезнь?
– Чары Кирены поразили и тебя. Они проникли в твою кровь.
Макс снова глотнул бренди и покачал головой:
– Я слышал что-то насчет волшебства, но не верю в подобные вещи.
– Поверь, на некоторых людей он влияет очень странно. А его очарование может быть опасным.
Макс молча согласился с другом. Он сам находил остров волшебным, искушающим, манящим…
– Именно поэтому ты и осел там? – спросил он друга. – Тебя соблазнил остров?
К его удивлению, Торн загадочно улыбнулся:
– Отчасти. Но Кирена имеет и другие привлекательные качества, которые на первый взгляд не так очевидны.
Судя по слухам, Торна много лет назад сослал на Кирену разгневанный благородный отец. Но хотя он с тех пор исправился настолько, чтобы угодить родителю, все же предпочел поселиться на крохотном острове в западной части Средиземного моря, между Испанией и Сардинией. Макс никогда не понимал почему: вряд ли столь безмятежная обстановка может привлечь человека с беспокойной натурой Торна.
– Может, тебе действительно следует еще раз приехать туда, – добавил Торн. – Тишина и спокойствие будут тебе – полезны.
Макс кивнул, соглашаясь с другом и вспоминая то короткое счастье, которое он там нашел. Теплое, золотистое солнце. Сверкающее аквамариновое море. Горные пики, заросшие сосной и каменным дубом. Плодородные долины, утопающие в виноградных лозах, апельсиновых и оливковых рощах. Древние развалины. Чарующие лунные ночи…
Рай на земле.
Какая соблазнительная мысль! Очень тяжело признаваться, что он так и не оправился от военных тягот. Затянувшаяся война окончилась только с отречением Наполеона в апреле. И все же Макса до сих пор преследовали кошмары. Его собственный личный ад. Он вернулся живым, а вот другие, куда более достойные воины, лежат в земле. Часто в мрачные часы ночи только мысли о нежном ангеле острова Кирена помогали держать в узде скорбь и угрызения совести.
