— Возможно, обсуждение нынешнего международного положения вполне уместно, — проговорила она. Ее темные глаза смотрели серьезно. — Ваш мир, полагаю, гораздо лучше моего, — добавила она, кладя свои завернутые в шелк мечи на сундук.
— Я намерен сохранять его таковым, — пробормотал Хью, жестом указывая на дверь. — Только после вас, миледи.
Он вывел ее из дома. Хотя на нем только брюки, холод, казалось, не действовал на него. Безразличен он и к острому гравию дорожки, по которому ступали его босые ступни. «Неужели спиртное настолько притупило его чувства, — подумала Тама. — Или он натренировался, как монахи Тендай, терпеть боль и неудобства?»
Она шла за ним, закутавшись в теплый стеганый халат, благодарная за его галантность, чем бы она ни была мотивирована.
Остановившись наконец под перголой, откуда открывался вид на залив, он заговорил не сразу. Его рука легла на старую искривленную плеть глицинии, которая облепила стены. Он стоял, устремив взгляд на лежащий внизу залив.
Как человек сохраняет свою приверженность чести, принципам и вместе с тем практицизму? А может, сейчас уместнее задаться вопросом, как избежать риска, вступая в борьбу с противником, на чьей стороне значительный перевес? Если он примет сторону барышни Отари, попавшей в затруднительное положение, то пренебрежет инстинктом выживания, который предписал себе блюсти всегда.
— Понимаю, что навязываюсь вам, — спокойно сказала Тама.
Лаконичность, выработанная за столетие или, пожалуй, за тысячелетие, мрачно отметил он, но повернулся при ее словах и задумчиво взглянул на ту, что искала его помощи. Халат делал ее ниже ростом, полы его, скрывая ноги, волочились по земле, и если и есть человек, который крайне нуждается в помощи, так это она.
«Какого черта? — решал он, отмахиваясь от того, что казалось разумным и соответствовало его новообретенной практической мантре. — Ведь на несколько дней эту маленькую женщину можно спрятать».
— Скажите, что я могу для вас сделать, — предложил он.
— А вы достаточно трезвы, чтобы меня понять?
Брови его взлетели, в глазах мелькнула веселая искорка.
— Ненадолго, боюсь. Хотя ваше появление оказало весьма отрезвляющее воздействие.
У нее хватило такта улыбнуться:
— Полагаю, сейчас не время для излишней щепетильности.
Он усмехнулся:
— Я думаю. Разве что у вас имеются другие возможности. Хотя мне кажется, у вас их нет. Почему бы вам не попросить у меня того, за чем пришли?
Его туповатость обескураживала, но она не могла его винить. Он лучше понимал, с каким риском связаны подобные вещи.
