Совершенно очевидно, что она замужем, так как она не юная мисс, а ее смелые манеры, особенно появление в таком костюме без сопровождения, только подтверждают его предположение. Он привык иметь дело с замужними женщинами, они бросались к его ногам и делали решительно все, чтобы попасть к нему в постель. Герцог вел весьма спокойный образ жизни, не предавался излишествам и азартным играм, не швырялся деньгами, и лишь от красивой женщины он был не в силах отказаться. Правда, инициаторами в подобных делах, как правило, были сами женщины. Постоянная любовница быстро ему надоедала, и тогда он менял ее на новую. О нем сложилось мнение в свете как о грубом бабнике, но ему это было безразлично.
Вдруг ему пришло в голову, что из леди Шелтон может получиться отличная любовница. Совсем не зная ее, он чувствовал это. Леди Шелтон интересовала его не на одну или две ночи, а на длительный срок.
Герцогиня Дауэйджер тоже любила вставать очень рано. Изабель де Варенн Брекстон-Лоувел приобрела эту лакейскую привычку в первые годы своего замужества, когда Френсис, после смерти седьмого герцога, вступил во владение наследством. Очень скоро она поняла, что ее муж не намеревается оставлять распутный образ жизни. Когда же счета накопились в чудовищном количестве, она наняла грамотного финансиста для определения истинного положения дел. Сделанный им вывод, что имение приходит в упадок, явился для нее тяжелым ударом. Но беда одна не ходит. Изабель поняла, что брак ее оказался неудачным. Кому-то нужно было управлять огромным герцогством. И этим кем-то стала Изабель. И чем больше времени она уделяла этой работе, тем больше она озлоблялась на Френсиса.
Было несколько минут седьмого, но Вудворд уже наливал ей чай из посеребренного чайника, который принадлежал бывшим владельцам Чепмен-Холла и был так же стар и истерт, как дубовые полы в доме. Никто из знакомых герцогини Дауэйджер не пил чай из серебряной посуды с чернью.
Несмотря на ранний час, она была одета в элегантный дневной ансамбль голубого цвета: платье, подчеркивающее ее очень тонкую талию, собранное сзади и складку, с подолом в форме колокола и широкими рукавами, отделанными мутоновыми лапками. Хоть ей было пятьдесят четыре года, она обладала фигурой двадцатилетней женщины и следила за ней очень внимательно. Лицо у нее было гладкое и ухоженное. Лишь крохотные морщинки в уголках живых голубых глаз да характерные линии вокруг рта могли выдать ее возраст. Безупречный овал патрицианского лица свидетельствовал о том, что она еще не скоро увянет. Она умела сохранить многое от былой красоты и оставалась очень привлекательной.
