Николь была возмущена. Она прекрасно поняла, почему маркиза пригласила ее. Не похвали герцог ее костюм, никто бы не проявил к ней дружеских чувств.
Николь выпила еще один бокал шампанского и стала прохаживаться, надеясь где-нибудь неожиданно наткнуться на герцога. Впервые она поняла, какой властью обладают такие люди, как герцог. Он не пытался быть ее защитником. Его отзыв о ней был вполне беспристрастен. Однако все стали относиться к ней так, будто никакого скандала и не было.
— Вы не выглядите очень счастливой, леди Шелтон, — прозвучал низкий голос за ее спиной.
У Николь от радости перехватило дыхание. Она резко обернулась, пролив немного шампанского. Он стоял так близко, что ее грудь, прикрытая лишь легкой сорочкой да шелковой блузкой, задела его руку. Покраснев, она отступила назад и еще больше пролила вино.
Трудно было понять, что выражал его взгляд, когда он взял у нее из рук бокал. Она успела заметить, что глаза его были не карими, а какого-то золотистого цвета, как шерри-бренди.
Ее поведение, вероятно, забавляло его.
— Позвольте вам подлить вина, — предложил он.
Мгновенно появился слуга, держа поднос с шипящим шампанским. Герцог один бокал протянул ей, другой взял себе. Когда он задел ее руку, Николь показалось, будто он прикоснулся к чему-то такому внутри ее, что было, наверное, ее душой.
— Почему вы сердитесь?
— Нельзя сказать, чтобы я сердилась, — ответила Николь осторожно. Она пыталась взять себя в руки. Но, глядя на его губы, ей захотелось, чтобы он поцеловал ее. Эта мысль снова привела ее в смятение.
— Сейчас, похоже, вы уже не сердитесь, — произнес герцог, медленно ее оглядывая.
Что-то в его голосе вызывало в ней мгновенный отклик, что-то очень близкое, но Николь не могла определить, что же это такое. Она почувствовала, как груди ее наливаются упругостью.
— Да, я больше не сержусь, — выдохнула она.
— Хорошо, — сказал он низким, ласкающим голосом, — мне бы не хотелось, чтобы вы сердились на меня в первую же минуту нашего знакомства.
В этих словах было какое-то значение, ей было трудно догадаться, о чем он думает и почему именно ее он выделил из всех. Неожиданно для самой себя она произнесла:
— Я никогда не буду сердиться на вас. — Николь вспыхнула, ей стало ужасно стыдно за столь откровенное признание.
— А… вот вы и опять изменились. Есть над чем подумать. Я представляю себе, что ваше настроение, как и вы вся, постоянно меняетесь. Это интересно.
Она смотрела на него во все глаза, лишившись речи. Да и что она вообще могла ему ответить, не понимая значения его слов.
