Господи, он годами не встречал никого, кто так живо и ярко напомнил бы ему о том периоде его жизни.
«Отбрось эти воспоминания. Сломай ситуацию. Представь ее в другом свете».
Он вгляделся в лежащую перед ним женщину с холодной объективностью. Да, она хрупкая и выглядит беспомощной. Но как ни странно, сама эта хрупкость делает ее чувственной и соблазнительной. Вот так человек, держащий в руке чашку тончайшего китайского фарфора, испытывает соблазн сломать ее одним движением. Джед устремил взгляд на лицо Мелис. Точеные черты. Крупный, безупречной формы рот, еще больше усиливающий общее впечатление чувственности. Чертовски красивая женщина.
Так это и есть приемная дочь Лонтаны? Лонтане было за шестьдесят, а этой женщине на вид лет двадцать пять. Конечно, все возможно. Но не исключено, что статус приемной дочери призван закамуфлировать отношения между маем и декабрем во избежание ненужных вопросов.
Ему не было дела до их отношений. Существенно одно: отношения длительные и достаточно близкие. Вот и хорошо: эта женщина скажет ему все, что он захочет узнать. Если сама она в курсе дела, уж он позаботится, чтобы она ему все рассказала.
Джед откинулся на спинку стула и стал ждать ее пробуждения.
Господи, как болит голова!
Наркотики? Нет, они перестали давать ей наркотики, когда она прекратила сопротивляться. Она осторожно приоткрыла глаза. Слава богу, нет никакой золоченой резьбы. Мелис вздохнула с облегчением. Прохладные голубые стены, прохладные, как море. Хрустящая накрахмаленная простыня. Где она? В больнице?
— Вы, наверное, пить хотите? Дать вам воды?
Мужской голос. Может быть, доктор, медбрат или санитар… Ее взгляд метнулся к мужчине, сидевшему на стуле у кровати.
— Спокойно, я не предлагаю вам яду! — Он улыбнулся. — Всего лишь стакан воды.
Он не был доктором. На нем были джинсы и льняная рубашка с закатанными до локтей рукавами, и он казался ей… смутно знакомым.
— Где я?
— В больнице Святой Екатерины.
Незнакомец поднес стакан к ее губам, медленно наклоняя его, по мере того как стакан опустошался. Мелис опасливо взглянула на него поверх стакана. Черноволосый, темноглазый, чуть больше тридцати. Держится уверенно. Если бы она уже встречала его раньше, она бы его непременно запомнила.
— Что случилось?
— А вы не помните?
Раскалывающаяся шхуна, обломки палубы и куски металла, взлетающие в воздух.
— Фил! — Мелис стремительно села в постели. Фил был там, в этом аду. Фил был там… Она попыталась спустить ноги на пол. — Он был там. Я должна… Он спустился в каюту и…
