— Боюсь, я покажусь вам несколько циничной и безжалостной. Большую часть времени я провожу в наблюдениях за людьми, и в результате мои мнения о них временами бывают довольно эксцентричными. Моя сестра постоянно жалуется, что я становлюсь чудачкой.
— Большинство знакомых женщин, услышав мой рассказ, посчитали бы меня чудовищем, — заявила Эсме, с любопытством взирая на Генриетту. — Честно говоря, я и сама до сих пор не верю, что призналась вам во всем.
— Даю слово, что не расскажу ни единой душе. И умоляю вас больше ни секунды не думать о возможной потере наследства мистером Дарби. Повторяю, он взрослый человек.
— Вам следует выйти за него! — неожиданно выпалила Эсме. — У него есть дети, которых вам так недостает, и вы необыкновенно красивы, что для него важнее всего.
— С чего это вдруг я должна выходить за человека с кружевными манжетами и одержимостью красотой?
Теперь, приглядевшись, Эсме заметила, какая у Генриетты изумительная улыбка.
— Но он вовсе не такой, каким его считают. Знаю, у него репутация фата и любовь к красивой одежде. Но Дарби — вполне разумный человек. Пожалуйста, хотя бы подумайте о возможности стать его женой.
— Он не делал мне предложения, — подчеркнула Генриетта. — И не сделает. Мужчины хотят иметь собственных наследников. Я останусь старой девой.
— Только не Дарби! Дарби терпеть не может детей! Слышали бы вы, как он распространялся на эту тему, прежде чем взял на себя ответственность за сестер. Можете вы представить, чтобы Дарби заинтересовался уродливой, безволосой, красной обезьянкой, как вы описывали новорожденных?
— Да уж, представить трудно, — усмехнулась Генриетта. Эсме быстро повернула голову.
— А вот и он! Дарби, скажите, что вы думаете о детях?
В утреннем свете Дарби казался еще более элегантным, чем накануне, если это только было возможно, конечно. Перёд его жилета украшала вышивка, а на запястьях красовались дорогие кружева.
Остановившись на пороге, он поклонился.
— Если я сообщу, что мне пришлось уже дважды переодеваться из-за несчастной способности Аннабел разбрызгивать завтрак во всех направлениях, это ответит на ваш вопрос? Доброго вам дня, леди Генриетта.
Он склонился перед Эсме, и Генриетта сразу увидела, что он отметил ее распухшее от слез лицо.
— Возможно, будь Аннабел вашей дочерью, вы говорили бы по-другому, — предположила Эсме.
Дарби передернулся.
— Вряд ли. Я не испытываю никаких теплых чувств к детям, — страдальчески усмехнулся он. — И не желаю ни ответственности, ни трудностей, сопряженных с их воспитанием.
