Нельзя отрицать, что характер у Генриетты еще тот! Стоит вспомнить изумленное лицо Джози, когда ей на голову вылили воду! Собственно говоря, нечто в этом роде проделала бы и его мать.
— Очень скоро Джози повзрослеет и присоединится к остальной части человечества, — заметил он. — Полагаю, деревенский воздух уже идет ей на пользу. Принести вам что-нибудь поесть?
— Но, мистер Дарби…
— Леди Генриетта, я был непростительно груб. И в большом долгу перед вами за спасение Джози и Аннабел сегодня утром. Не стоило утомлять вас своими семейными проблемами.
Генриетта слегка удивилась резкому отказу продолжать их разговор, однако совсем не оскорбилась. Обычно женщины выходили из себя, если собеседник отказывался говорить на избранную ими тему. Но Генриетта Маклеллан смотрела на него все так же дружелюбно.
Заслышав шаги за спиной, она оглянулась и тихо охнула:
— О Боже, сюда идет миссис Кейбл. Мы организуем церковный благотворительный базар, сэр, и должны многое обсудить. И мне не пристало злоупотреблять вашим обществом.
Снова эта ангельская улыбка, зажегшая ее глаза. Генриетта тут же отвернулась и поздоровалась с миссис Кейбл. Саймону ничего не оставалось, как встать и уйти.
Юные лондонские дамы, наверное, в обморок бы попадали, если бы он удостоил их комплиментом. Там все знали, что он считал симметрию в природе величайшим даром небес. Тут дело не в тщеславии. Просто он ее не привлекает.
Коренастая квадратная матрона, претендующая на дружбу с леди Пантон, снова возникла сбоку.
— Мистер Дарби! — взвизгнула она. — Я умираю от желания представить вас моей дорогой, дорогой племяннице мисс Эйкен. — С этим многообещающим заявлением миссис Баррет-Дакрорк подхватила Дарби под руку и повлекла прочь, шепча: — Моя сестра вышла замуж по любви, сэр. По любви.
Очевидно, ее сестра совершила мезальянс, из тех, о которых не принято говорить в обществе.
— Моя дорогая сестра скончалась только в прошлом году, и счастливая обязанность ввести ее дочь в общество пала на мои плечи. Она самая милая, самая послушная, самая добрая девушка на свете. Вы просто не представляете, до чего же она хороша. А ее отец… — Она понизила голос: — Видите ли, он занимался торговлей, хотя теперь оставил дела на партнеров. Но он стоит почти миллион в движимом… вернее, плавучем имуществе.
Дарби поклонился молодой женщине. Все, как обычно: светлая кожа, бледно-желтые пятнышки веснушек. Волосы цвета ржавчины, уложенные в толстые букли явно при помощи щипцов для завивки. Так или иначе, мисс Эйкен казалась особой, делавшей все возможное, чтобы выглядеть товаром, достойным сбыта. И смотрела она на Дарби подобающе кокетливым взглядом. Но за трепещущим веером и подрагивающими ресницами он успел заметить чисто женский оценивающий взгляд, мгновенно определивший, чего и сколько он стоит.
