И Рейф подумал о братоубийстве.
– Но на тебя она смотрит с гневом, а это чувство посильнее.
– Ты болван. Она нипочем не возьмет меня.
– Почему?
– Потому что я никчемный, – коротко ответил Рейф. – Будь я Питером, все было бы иначе. Ты ведь встречал Питера. И должно быть, заметил, каким потрясающим парнем он был. Это он управлял имением. И даже еще мальчиком умел примирить наших родителей. Когда они ссорились, а это случалось часто, только он один мог на них воздействовать. Он был… он был замечательным.
– Ах!
– И естественно, Питер никогда так не напивался.
– Должно быть, тяжело быть младшим и следовать по стопам старшего, – сказал Гейб.
Рейф коротко рассмеялся.
– Думаю, мой отец изложил это лучше. Он сказал, что в бизнесе я второй сорт. И был прав. То же можно сказать и о моем опекунстве. – Его пальцы сжали стакан. – Хотя нельзя сказать, что это моя вина. Какого черта Брайдон оставил дочерей на мое попечение – человека, которого видел всего раз?! Если бы он не отправился на почти неприрученном жеребце, все четыре девицы Эссекс до сих пор благополучно бы пребывали в Шотландии.
И если все дело было в этом, добавил он уже про себя, Имоджин точила бы свой острый язычок о какого-нибудь несчастного шотландца, вместо того чтобы избрать его орудием своих ежедневных упражнений. И, судя по тому, что она смотрит на Гейба с вожделением, в скором времени ей захочется испытать его жезл в деле.
Гейб покончил с яблоком.
– Я думаю, Брайдон рассчитывал жить вечно. Это обычное человеческое заблуждение.
Сам Рейф испытывал нечто противоположное, но этот вопрос его не особенно интересовал. Поэтому он снова предался невеселым мыслям об Имоджин. Никакие этические соображения для нее не существовали и не могли ее остановить. Она и Мейн, должно быть, использовали во время путешествия в Шотландию каждую свободную минуту, чтобы уединиться в спальне. Конечно, Мейн солгал ему, когда поклялся, что держался подальше от постели Имоджин. Ни один мужчина, будучи в своем уме, не поступил бы так.
И более того, Гейб был, очевидно, в здравом уме. Ему показалось, что шеи его коснулось ледяное дыхание. Скорее всего Гейб не увидит никакой причины не поддаться чарам Имоджин, столь охотно выставляемым напоказ.
– Она не такая спокойная и хладнокровная, как кажется, – сказал он отрывисто. – Знаешь, она и в самом деле любила Мейтленда. И они были слишком недолго женаты, чтобы она успела разочароваться в нем.
– Каким он был человеком? – спросил Гейб, приступая к чистке следующего яблока.
