Она любила Брук. В школе они стали близкими подругами. И Томас встретил свою будущую жену на вечеринке у Энджи. Обеим тогда было восемнадцать лет. Перед вечеринкой Энджи одевалась и прихорашивалась специально для него, для своего особого гостя.
И на тебе — горькая ирония — Томас безоглядно влюбился в ее изящную маленькую подружку. Восемнадцать месяцев спустя он и слышать не хотел слова Энджи о том, что Брук не создана для жизни в деревне. Он любил Брук и женился па ней.
С этим вызовом Энджи смириться не смогла.
Вместо того чтобы примерить платье подружки невесты, она укатила в Европу. Бежала от боли и зависти, от страха, что после слов священника, есть ли у кого возражения против этого брака, завопит прямо перед алтарем: «Он предназначался мне!»
Энджи пропустила свадьбу и, что хуже всего, похороны Брук тоже. Теперь она вернулась, и ей нужно примирение. Есть сомнения, что примириться с тем Томасом, которого она увидела на похоронах, будет не легче, чем достать луну с неба, но попытаться стоит.
— Момент истины, — вслух сказала она и нырнула под ветку.
Тишина. Она пристально вгляделась в темноту. Полезла выше к тайной пещере. Прищурилась.
Дыхание со свистом вырвалось из легких.
Никого.
Девушка разочарованно всплеснула руками. Как можно помириться с тем, кого нет?
Проклиная себя, она уже повернулась, чтобы уйти.
А может, он не хочет, чтобы его нашли?
Энжи улыбнулась, поднесла мизинцы к губам и свистнула.
Томас понял, что Энджи где-то рядом. Как он не додумался, что она станет свистеть и тем самым привлечет внимание его пса? Теперь об уединении можно забыть.
Пес ответил подозрительным воем. Перевод с собачьего: «Можете свистеть, но я не. „лопух“, а настоящий сторожевой пес; сумею защитить хозяина».
Энджи всегда чуралась осторожности, осторожность мешает ей, как корове седло. Раздался тихий шорох, и скоро из кустов появилась знакомая женская фигурка. Томас почувствовал, как под рукой задрожала собака. Тихое грозное ворчание очень соответствует настроению хозяина. Может, спустить собаку?
Энджи тем временем подошла и рухнула рядом. Струящаяся ткань юбки обтянула колени, яркое пятно рядом с линялым фоном его старых джинсов.
— Ты не подумала, что мне, возможно, хочется побыть в одиночестве? — поинтересовался он, удивляясь собственному голосу. С того момента, как Джек Конрадс прочитал завещание, тело застыло, словно замерзло. Приступы гнева перемежались приступами боли и невыносимой пустоты. Смерть близких людей, даже если она и предвиденная, всегда выбивает из колеи.
