От неожиданности Хелена задохнулась. Вся гамма эмоций отразилась на ее лице – удивление, надежда и, наконец, недоверие. Она отвела взгляд от Дэниела.
– Вообще-то он был умнее, чем его последователи. Он хотя бы ловко притворялся, что я ему нравлюсь. Всегда говорил мне изысканные комплименты и относился ко мне очень мило. – Ее голос дрогнул. – Зато, когда появились другие женихи, я уже была начеку. А, кроме того, им было заранее известно о моей больной ноге и отсутствии приданого, так что они не очень-то и старались за мной ухаживать.
То, что она, походя, смешала с грязью всех мужчин, разозлило Дэниела.
– А тебе никогда не приходило в голову, что дело вовсе не в твоей ноге? Может быть, они все уставали от твоего ядовитого языка и ледяного обращения? Может быть, и Фарнсуэрт тоже?
– Когда он за мной ухаживал, у меня еще не было колючего языка, все это появилось позже. Я была достаточно глупа, что поверила его комплиментам. Я думала, что влюблена в него. – Ее взгляд стал мягким. – И была с ним более чем приветлива.
Эти слова больно ранили Дэниела. Неожиданно он обнаружил, что ненавидит лорда Фарнсуэрта, и не столько за то, что тот обманул Хелену, сколько за то, что сумел влюбить ее в себя, прежде чем нанес подлый удар.
А что, дьявол побери, означали слова «более чем приветлива»?
– Так вот почему ты так хорошо целуешься, – брякнул он не подумав. – Много практиковалась с Фарнсуэртом?
Хелена в негодовании выпрямилась:
– Ты это о чем?
– Ты сказала, что была с этим треклятым лордом более чем приветлива, вот о чем!
– Я имела в виду, что мне очень нравилось с ним общаться, а не то, что… что ты подумал. – Ее голос зазвенел. – Ах, как это похоже на мужчин – хвастать своими связями с половиной развратниц Лондона, а затем упрекать женщину в том, что она с кем-то поговорила дружелюбно! Ты сам недавно принудил меня к поцелуям, а теперь осуждаешь за то, что я, возможно, целовалась с ним! Да как ты смеешь?!
Дэниел застыл, пораженный ее гневом. Он долго смотрел на нее, затем встряхнул головой, как будто пытаясь отогнать свою ревность. Черт возьми, а ведь Хелена имеет полное право сердиться. Главное, чтобы она не догадалась, чем вызваны его несправедливые упреки.
Правда, можно поспорить с тем, что он принудил ее к поцелуям…
– Прости меня, девочка, – искренне сказал Дэниел. – Ты совершенно права. У меня нет никакого права говорить тебе это. Можешь целоваться с кем тебе вздумается, – заверил он. «Но лучше пусть это буду я». Дэниел постарался отбросить эту мысль. – Вернее, можешь быть приветлива с кем захочешь.
