И все же однажды, когда тоска навалилась на Андрея и он, мучимый бессонницей, вышел на балкон, залитый дождем, когда закурил и вспомнил то, о чем позабыл и никак не мог вспомнить последние дни, в его голове все прояснилось, и, успокоенный, он наконец знал, что теперь делать. Он вернулся в комнату, взял лист бумаги, ручку и написал одно-единственное письмо…
«Дорогая мама! Извини, что долго не писали. Как ты? Как здоровье? Машенька поправилась, так что не переживай. Может, и выберемся, как дела отпустят. Новостей особых нет, не знаю, что и писать-то. Ты просила узнать насчет змеиной мази, так вот, я ее достал и высылаю тебе посылку. Еще с Надеждой дарим тебе кофту, теплую, индийскую. Ее ты тоже найдешь в посылке. Ну вот пока и все. Целуем тебя крепко.
Сергей, Надежда, Машенька».
Змеиную мазь он без труда, совершенно свободно купил в ближайшей аптеке, сложил вместе с кофтой в маленький посылочный ящик и отправил Зоеньке. Но когда он вышел из почты с квитанцией в руках, когда дело было уже сделано, нехорошее предчувствие охватило его. Правильно ли он сделал? Во спасение ли этот обман и можно ли это назвать обманом? И чем больше времени проходило, тем мучительнее было вспоминать об этом, тем труднее было объяснить самому себе этот поступок.
Вот она, Ореховая улица. И дом стоит, и смородина растет. Он постучал, потом толкнул дверь и вошел.
— Есть кто живой?
Из глубины квартиры доносились голоса, смех, тихая музыка, и было трудно определить, в какой именно комнате шум. Тогда он вернулся и сильно хлопнул дверью. Сейчас же открылась дверь напротив и высунулась женская голова: светлые кудряшки, румяна на отекших щеках, недовольный взгляд густо подведенных глаз.
— Тебе чего?
Андрей не поверил своим глазам.
— Дина?
— Ну, Дина, дальше-то что? Водки нет, так что давай вали отседа!
— Какая водка, ты что? Ты не узнаешь меня?
— Стой, кажется, узнала, ведь это ты у меня на прошлой неделе пузырь в долг взял, так? Так, я тебя спрашиваю?
— Дина, я Андрей.
— Какой такой Андрей еще?
— Я жил у вас одно время, у Ираиды Аркадьевны…
И тут она ахнула, закрыв рот рукой, опустилась на табурет и принялась раскачиваться из стороны в сторону.
— Ты мне верь, я хоть и выпимши, но узнала… Неужели это ты?
Ее позвали.
— Иди ты… — Дина выругалась, потом как-то вся обмякла, опустилась грудью на стол, и лицо ее приняло прежнее ласковое выражение. Она улыбнулась, и Андрей узнал в ней прежнюю Дину.
— Надо же — приехал! А мы все писем ждали, чего не написал?
