— А если я приведу повитуху сюда, она подтвердит твои слова?
Фокс внимательно следил за выражением ее лица, безжалостно оценивая его малейшие изменения. От его взгляда не ускользнули некоторая напряженность и легкий признак страха.
— Конечно, — кивнула Николь. — Иди в деревню и спроси ее.
Но если они сговорились скрыть преступление, то повитуха наверняка повторит ту же историю.
— А ребенок, — продолжал он, — он был мой или другого мужчины?
Прежде чем ответить, она смерила его пристальным взглядом. — Он был твой. Я почувствовала, что понесла, когда Мортимер вернулся из Лондона.
— А как он выглядел?
Она поднялась с места, выдав охватившее ее волнение.
— Он имел… нормальный рост и вес. Я выносила его положенные девять месяцев. И если бы не пуповина, он оказался бы здоровым и хорошим.
— А какого цвета были у него волосы? — Он видел, что Николь его расспросы не нравились. Ее тщательно скрываемое беспокойство заставляло его подозревать худшее.
— Темные, конечно. Чего еще можно ожидать от ребенка, зачатого тобой и мной?
— Какое имя ты ему дала?
И снова женщина помедлила, словно размышляя, как ответить.
— Саймон. Я назвала его Саймон.
Саймон. Он выбрал бы другое имя. Но кого интересовало его мнение в данном вопросе?
— Благословил ли его священник, перед тем как ты предала земле его тело?
— Конечно.
Фокс испытал немалое облегчение. Он надеялся, что хотя бы здесь она сказала правду.
Она стояла, глядя ему в лицо, похожая на птицу, готовую рвануться в небо.
— До меня дошла молва, что ты лишила ребенка жизни. — Фокс с трудом произносил жуткие слова. — Это правда?
Она отвернулась от него. Он почти физически ощутил работу ее мысли, когда она обдумывала свой ответ. Его насторожило и испугало, что женщина не возмутилась и не воскликнула сразу «Нет!».
— Я увидела возможность причинить Мортимеру боль и ухватилась за нее, — промолвила она. — Я показала ему мертвое тельце ребенка в люльке и сказала, что ему никогда не иметь от меня наследника. Не знаю, как он понял мои слова, как извратил их. Он был очень жестоким человеком. Хотя я еще после родов оставалось очень слабой и истекала кровью, он немилосердно избил меня. Как я выжила, не знаю, находясь на волосок от смерти.
Ответ женщины возбудил в душе Фокса знакомый прилив ненависти к Мортимеру, однако ее объяснения не удовлетворили его. Она не сказала, что не убивала ребенка. К тому же, прежде чем ответить, она каждый раз тщательно подбирала слова.
Здесь скрывается какой-то секрет, говорил ему внутренний голос. Во всяком случае, она рассказала не всю правду. Чувствуя еще большее смятение, чем прежде, Фокс направился к двери.
