Старушка Эмма закончила расчесывать длинные, до пояса, волосы Николь и отступила назад.
— Ты просто загляденье. Может, теперь твоя красота сослужит тебе добрую службу и твой муж не будет, как Мортимер, мечтать, чтобы его жена оказалась мальчиком. — Старушка Эмма грубо расхохоталась. — Вот еще смогла бы ты прикинуться смиренной и послушной, как подобает порядочной жене… — Она затрясла головой. — Но, сдается мне, ты не сможешь быть такой. Ты всегда держалась слишком гордо и независимо. Что главным образом и раздражало Мортимера.
— Только не смей утверждать, что я сама виновата в том, что он так со мной обращался! — воскликнула Николь в гневе. — Он был настоящее чудовище! Жестокосердая скотина, использовавшая меня в собственных интересах. Как можно называть человека, который подсылает в спальню к жене незнакомца — ничтожного слугу с конюшни?
— Не стану спорить, он был сущим дьяволом, — согласилась Старушка Эмма. — Но ты сама зачастую лезла на рожон, чем ужасно себе вредила, проявляя открытое неповиновение. Если бы ты притворялась хоть чуточку и применяла женскую хитрость, то могла бы завоевать его расположение. Твой змеиный язык едва тебя не погубил.
С содроганием в душе Николь вспомнила тот ужасный день, когда позволила себе слишком далеко зайти. Если бы тогда она не носила под сердцем малыша, который должен был стать наследником Мортимера, он наверняка забил бы ее до смерти. Видя, как изменилось лицо Николь, Старушка Эмма проговорила:
— Ах, госпожа, у меня не было и в мыслях напугать тебя. — Она убрала с лица Николь упавшую прядь волос и надела на лоб хозяйки рубиновый обруч. — Я уверена, что де Кресси не такой зверь, как Мортимер.
Николь закрыла глаза. Зверь. Да, Фокс и вправду напоминал дикого зверя, когда завладел ею. Но потом он сделал все, чтобы ей понравиться. Он заставил ее наслаждаться каждым дюймом его пульсировавшей в ней твердой плоти. От возникавших в голове мыслей у нее подгибались колени.
Николь распахнула глаза. Старушка Эмма имела в виду совсем иной тип жестокости. Она говорила о свирепой беспощадности мужчины, настроенного страхом и силой держать женщину в повиновении. А каким стал теперь Фокс де Кресси? Он отправился на войну, пережил суровые опасности Крестового похода. Такие испытания закаляют мужчину, делают его безжалостным, холодным, может быть, мстительным.
Дрожь снова пронзила ее тело, но на сей раз ее причиной послужил отнюдь не приступ вожделения.
