— Мне кажется, тебе уже хватит, — строго сказала она ему.
Тут подоспел и официант, сказал жалостливо:
— Давайте я вам хоть салатик сменю, а то этот уже…
Алекс взглянула на официанта так, что тому расхотелось шутить, а остро потянуло на волю, в пампасы, где можно вырыть себе норку, наподобие полевой мыши, спрятаться туда и не встречаться никогда больше взглядом с такими женщинами.
А вот Женя бесстрашно поднял на нее мутные и несчастные глаза. И Алекс пронзила острая жалость, такая, которой раньше она за собой не замечала.
— Меня тошнит от этих… — он окинул взглядом присутствующих и поправил очки, — жлобов… Ну, какое они имеют к нам отношение?
Алекс постаралась быть мягкой.
— Я уже объясняла тебе — нам нужно выяснить, с кем общается Игорь. Это важно!
Женя посмотрел недобро.
— Мне лично это совершенно не важно… Подонок и общается с подонками… С виду — приличные люди, а у каждого финка в кармане. Зазеваешься — тут же прирежут. Пойдем отсюда, не могу больше!
— Ладно уж, пошли… — согласилась Алекс, помогла ему встать и повела шатающегося Женю к выходу.
В квартире на Чистопрудном бульваре Гошка уже спал. Тетя Катя была по-прежнему поглощена телевизором.
— Ах, ты моя кровинушка! — качала она головой, уставившись в экран. — И что же они с тобой сделали! Вот мужичье проклятое…
В дверь позвонили. Соседка с сожалением оторвалась от телевизора, поднялась и открыла. И обомлела, увидев нетрезвую физиономию Жени. Алекс практически втащила его в квартиру на своих плечах и посадила на диванчик в кухне. Ошарашенная соседка застыла на пороге.
— Что это с ним?
Женя уперся в нее туманным взглядом и ткнул пальцем.
— А это еще кто?
— Ты чего, Жень? Соседка я твоя, — тетя Катя…
— Сосе-е-е-дка! — издевательски протянул он. — Соседки все дома сериалы смотрят.
А такой был приличный человек… — осуждающе покачала головой тетя Катя. — И мама у него такая хорошая, Анна Денисовна… Все мужики одним миром мазаны! А я-то, грешная, всю жизнь на тебя косилась, Александра! Думала, ты тут заправляешь у Тимофеевых, вечно недовольная ходишь — ни здравствуй, ни прощай! А оно вон как на самом деле! Ты, выходит, вечной мученицей при нем состояла, а он от людей правду утаивал, твой-то.
Она кивнула на Женю и сделала характерный жест, щелкнув себя пальцем по горлу.
Женя соседкину тираду почти не осознал, он с трудом держался даже на стуле. Алекс, чтобы прекратить тети Катину исповедь, быстро сунула ей деньги.
— Извините, Екатерина Васильевна. Ему нехорошо.
