В общем, я мог считать, что мне пока везет. И совсем оптимистом я почувствовал себя, прочитав заявление одного из служащих вокзала Аустерлиц, который якобы видел Кастэна в день его исчезновения, бегущего к отходящему поезду.
Я не знаю, откуда этот тип мог все это выудить! Во всяком случае, он уверял, что узнал этого мертвого "с железной дороги" по опубликованным фотографиям. Может быть, он спутал? Или просто-напросто захотел вызвать к себе интерес? Мир полон людишек, стремящихся выделиться, сделаться заметными любым способом!
Если верить этому заявлению прессы, то можно было сделать следующий вывод: Кастэн прибыл в Париж в автомобиле с неким другом, который по каким-то причинам не хочет объявляться; в столице Кастэн почему-то отказался от визита к своему врачу. Вечером он собирался вернуться домой, но на вокзал прибыл в последнюю минуту и не успел купить билет. Он побежал вдогонку за отходящим поездом, рассчитывая оплатить проезд контролеру. Но Кастэн, скупость которого была общеизвестна, решил до самого конца ехать на дармовщинку. Чтобы не попасть на глаза контролерам, он устроился на вагонных ступеньках, потерял равновесие, сорвался и погиб.
Кроме заявления вокзального служащего, было еще одно, которое подтверждало эту версию: труп лежал с левой стороны дороги, а поезда ходят по левой стороне. Значит, он упал по дороге не в Париж, а оттуда.
Я был окончательно спасен.
* * *
Жермена после опознания тела очень изменилась. Она больше не выходила из нашей квартиры, и я сам ходил за покупками. Все дни она проводила лежа на диване в своей полупрозрачной ночной рубашке, но резко отталкивала меня, когда я хотел обнять ее, говорила мало и таким жалобным тоном, что мне было неловко ее слушать.
Я и не пытался бороться с ее подавленностью, вызванной перенесенным потрясением. Я думал, что, когда Кастэна похоронят, все встанет на свое место. Перед нами откроется будущее. И я понимал ее поведение. Ее терзали угрызения совести. Теперь, когда смерть Ашилла была установлена, женщина осуждала свое легкомыслие. Ей было стыдно, что она так быстро покинула супружеское жилище, чтобы уехать к любовнику. Население городка должно было смотреть на нее как на неблагодарную шлюху, а у Жермены было обостренное чувство собственного достоинства, поэтому она не могла не страдать от этого всеобщего осуждения.
Вечером после нашей поездки в Ноффле она написала своему нотариусу поручение о похоронах и о продаже предприятия.
