— Пойду задам корма лошади, — наконец сказал он.
Он вышел, и она поймала на себе взгляд черных сверкающих глаз. Она поняла, что он прочел все ее мысли. По спине у нее пробежал холодок. Она не удивилась, услыхав его голос.
— Seсorа, — командный тон сопровождался жестом, приглашающим ее пройти в коридор.
Сюда выходили две комнаты. Шейле указали на дальнюю. Осмотрев ее, она поняла, что теперь это будет ее тюрьма. Комната походила на монашескую келью, ее обстановка состояла из неудобной с виду койки, грубого туалетного столика с тазом и кувшином и стула. Занавеска из блеклой оранжевой ткани грубого плетения закрывала единственное окошко.
Ее взор остановился на прямоугольном зеркале над туалетным столиком. Она в ужасе уставилась на свое отражение. Все лицо покрыто грязью и потом. Волосы спутались и потеряли блеск под слоем пыли. Такое же пыльное, грязное пончо делало ее фигуру совершенно бесформенной.
Шейла бессознательно дотронулась до щеки, как будто желая удостовериться, что действительно видит в зеркале собственное отражение. Кожа, обычно гладкая и упругая, стала даже на ощупь шероховатой. Результатом беглого осмотра было то, что над всеми се чувствами возобладало главное — ощущение ужасной нечистоплотности. Она ощущала острый запах лошадиного пота, пропитавший ее кожу и одежду. В глядящем из зеркала страшилище она с трудом узнавала себя. Шейла с отвращением отвернулась от зеркала.
— Я могу где-нибудь помыться? — быстро спросила она.
Ни малейшего намека на понимание не проступило на бесстрастном, как маска, лице. Шейла нетерпеливо вздохнула, размышляя, каким образом донести до его сознания свою просьбу.
— Я хочу помыться. Понимаете? — Она потерла руки перед собой, как будто умывалась. — Мыться. Принять ванну…
Он подошел к туалетному столику, налил воды из кувшина в таз, жестом показал ей, что она может этим воспользоваться.
— Нет-нет, — решительно покачала головой Шейла. — Смотрите, seсor, как там вас… — Она заколебалась, не желая показывать своего интереса к нему.
— Рафага, — вдруг подсказал он. И опять никакого проблеска эмоций не появилось ни на его лице, ни в спокойных черных глазах.
Шейла с любопытством уставилась на него, удивленная тем, что он сообщил ей свое имя. Она помнила, с какой неохотой это сделал Ларедо. Шейле казалось, что имя главаря тем более должно остаться для нее тайной.
— Сеньор Рафага? — переспросила она, дабы удостовериться, что не ослышалась. Легкий, немного высокомерный кивок головы подтвердил это. — Сеньор Рафага, — снова повторила Шейла, — мне не только руки надо помыть, — она повторила весь предыдущий набор выразительных жестов, — я хочу помыться целиком — и волосы, и все остальное. Вы понимаете?
