Вновь начались поиски короля. Карл (а следовательно, и сейм) желал, чтобы польская корона досталась Якову Собескому, который в это время находился в Бреславле (Силезия). Август решил устранить нежелательного претендента. Однажды, когда Яков с братом Константином охотились в лесу, 30 саксонских кавалеристов внезапно напали на них и захватили без сопротивления. Братьев сразу посадили на запасных лошадей и переправили в Лейпциг, где бросили в тюрьму.
Но и Август в свою очередь чуть не попал в плен. Как-то он сидел за обедом в трех верстах от Кракова, полагаясь на охрану, стоявшую чуть дальше. Кавалерийский отряд Рёншельда напал на саксонцев и обезоружил их, однако король успел вскочить на лошадь; погоня за ним продолжалась четыре дня, Август чудом добрался невредимым до Сандомира. Польша разделилась на две неравные части: Великая Польша бунтовала против Августа, Малая Польша поддерживала его. Обе партии называли друг друга изменниками отечества. Август метался между Польшей и Саксонией и звал на помощь русских.
После похищения Собеских вопрос о польской короне на какое-то время зашел в тупик. У Карла больше не было подходящих кандидатур. Пипер советовал ему возложить корону на себя, указывая, как легко это сделать сейчас с помощью верной партии и армии. Титул защитника лютеранства льстил Карлу. Он говорил, что легко сделать для Польши то, что Густав Ваза сделал для Швеции, — ввести в стране лютеранство и «порвать цепи народа». Однако, поразмыслив, он сказал Пиперу, что ему больше нравится раздавать короны, чем их захватывать.
— Вы же созданы для того, чтобы быть министром какого-нибудь итальянского государя[39], — добавил он, улыбаясь.
Князь Александр Собеский обратился к нему с просьбой о мщении за похищение родственников. Карл легко обещал помочь, так как это входило и в его планы. В конце беседы он неожиданно предложил Александру польский престол. Шведский король не ожидал отказа, но князь выказал благородство, сказав, что ничто не заставит его воспользоваться несчастьями брата. Карл, Пипер и другие, особенно молодой познанский воевода Станислав Лещинский, настойчиво уговаривали его, но тщетно. Князь стоял на своем. Карл был озадачен и не знал, что делать, — гневаться или удивляться. Впрочем, само предложение было не менее удивительно, чем отказ от него.
Один из присутствовавших при этом разговоре не догадывался, что корона польских королей достанется ему. Этим человеком был познанский воевода Станислав Лещинский, депутат Варшавского сейма, получивший аудиенцию у Карла для отчета о распрях на сейме после похищения Собеских. Его речь поразила Карла. Станислав Лещинский позже рассказывал Вольтеру, что сказал королю на латыни:
