Она недоверчиво посмотрела на него:
– Ты говоришь так, будто знаешь заранее…
– Я действительно знаю. Так бывает всегда, когда я возвращаюсь. Это неизбежно. Там, в Консилиуме, мы пользуемся разными снадобьями, которые делают нас умнее, сильнее, здоровее, но за все надо платить. Ничто не дается даром. Наши тела привыкают к этим снадобьям, и, пока мое тело снова не научится обходиться без них, я буду очень, очень болен, и телом, и душой.
Она не совсем поняла, что он имеет в виду, но знала, что целебные травы могут помочь ему уснуть или облегчат боль. С Четырьмя Семействами остался только молодой ученик знахаря, но у него нашлись подходящие травы. Однако, когда они вдвоем вернулись к хижине Козодоя, тихий, углубленный в себя интеллектуал превратился в бесноватого безумца.
Четверым молодым и сильным воинам удалось усмирить его и связать, хотя дело не обошлось без синяков и ссадин. Впрочем, травы немного успокоили Козодоя.
Почти трое суток Танцующая в Облаках не отходила от него; она давала ему лекарства и следила, чтобы он не поранился, пытаясь вырваться из пут. Поначалу она испугалась, но знахарь уверил ее, что все пройдет, и она терпела.
– Людям из племени лучше этого не видеть, – сказал знахарь. – Они могут подумать, что он одержим злым духом, хотя на самом деле это всего лишь физическое страдание.
– А потом он.., изменится? – с беспокойством спросила она.
– Да, отчасти. Он станет ближе своему народу и меньше связан с Консилиумом. Его хайакутская кровь должна одержать верх, иначе ему не прожить здесь эту четверть года. Какое-то время он будет очень слаб, ему потребуются лекарства и помощь, но потом он поправится окончательно.
Когда Бегущий с Козодоями был еще ребенком, Согбенно Ходящий распознал в мальчике таланты и наклонности, более соответствующие цивилизованной, а не кочевой жизни. Для проверки ему было назначено особое обучение, и, когда мнение знахаря подтвердилось. Козодоя начали готовить к иному призванию. Хайакуты, как и большинство североамериканских народов, никогда не знали письменности, но ему показали стандартный усовершенствованный латинский алфавит и научили читать и писать. Достигнув должного возраста, юноша покинул свой народ и отправился в одну из школ Консилиума, где преуспел во многих науках и превратился в цивилизованного человека, горожанина, привыкшего к техническому окружению, что было необходимо для члена Консилиума.
Однако, чтобы ученые не утратили чувства сопричастности и взаимопонимания с теми людьми, за которых несли ответственность, всех избранных обязывали каждые два года проводить по меньшей мере три месяца среди своего народа и вести тот же образ жизни, что и их соплеменники. А чтобы облегчить эту задачу и не допустить случайной гибели человека, в которого вложено столько трудов, в разум его впечатывался темплет – шаблон поведения, остававшийся скрытым до тех пор, пока его не запускала ломка.
