В записке, прибывшей вместе с розой, его просили обеспечить безопасность Кейт Блэкберн, которой предстоит поездка в Северную Шотландию. Сообщали, по какой дороге она поедет, и поясняли, что она будет всячески сопротивляться любому вмешательству, так что пославший розу (возможно, отправителем была Шарлотта, так как подпись расплылась) просил его убедить Кейт, что их встреча — чистая случайность. Он, конечно, поступил согласно указаниям. Выбора у него не было. Он ведь дал клятву.
Но это не помешало ему возмутиться таким вмешательством в свою жизнь и посягательством на время, которое ему придется потратить, чтобы сопроводить молодую красавицу до дома ее предполагаемого мужа. Кит вернулся в Англию с определенной целью, и теперь достижение этой цели откладывалось.
Он старался забыть, что когда-то у него были «братья», суррогатная семья, которую он любил, в которую верил и которой был неистово предан. Он провел эти три года, пытаясь стереть прошлое из памяти. Но ничего не вышло. Оставался только один путь, по которому он мог двигаться вперед, — найти человека, вероятно, одного из этих названых братьев, который своим предательством обрек его на верную смерть во французской тюрьме.
Но появилось новое препятствие — в лице Кейт Блэкберн. Значит, она его боится. Это хорошо. Напуганная женщина скорее будет поступать так, как ей велят. А это облегчит их недолгое совместное пребывание. Кит всегда делал только то, что служило его целям.
Но тогда почему же он все время вспоминал ее лицо, бледное и потрясенное, такое, каким оно было в момент драки? Кейт мельком заглянула в его мир, тот мир, где у людей, которых бьют, идет кровь. Можно представить себе ее ужас, узнай она что-нибудь о том, что он видел — или даже сделал — за последние три года. Жизнь солдата далеко не сахар.
Правда, Кейт не дрожащая от страха курица. В ней чувствовалась храбрость. Губы Кита невольно изогнулись в усмешке, когда он вспомнил, как она пыталась припугнуть его. Как гневно посмотрела на него, задрав свой маленький тонкий носик с видом надменной богини, обреченной пребывать в теле смертной женщины, все еще держа себя так, словно она живет в самом фешенебельном и привилегированном квартале Йорка и может одним гневным взглядом поставить на место нижестоящего.
Ну что же, в Йорке он, может, и был нижестоящим. Но не здесь.
Но и она тоже не была. Верно, она опустилась вниз по общественной лестнице, но это не повлияло на ее самоуверенность. Кейт Блэкберн свято верила в свою исключительность. Проклятие! Если посмотреть на нее, можно поверить, что ее самообладание, высокомерие, все еще сверкающее в ее глазах, даже вздернутый подбородок — воистину что-то такое, что можно впитать только с молоком матери. Чувство собственного превосходства было такой же неотъемлемой частью ее личности, как дьявол — его. По крайней мере так утверждали монахи. Из чего следовало, что никто не может быть дальше от него, чем Кейт Блэкберн. И очень жаль, потому что, несмотря ни на что, тело его напрягается под кнутом желания.
