– Я о нем и думать забыла – после Зона, – ответила Мари. Но теперь она ясно вспомнила того волка: обведенные черным глаза, клыки и высунутый язык. Она содрогнулась. – Я замахнулась на него палкой – и он убежал.
Тьер мысленно проклял суеверную жену Бранока и ее страшный рассказ. Ей следовало бы подумать, насколько пугающей будет ее история для той, кому Зон угрожал. Он приложил все силы к тому, чтобы прогнать эту тень.
– Конечно, он убежал! – твердо заявил он. – У волков трусливое сердце. Когда на них идет охота, они даже не поворачиваются, чтобы защищаться, а продолжают бежать, пока собаки их не загонят. Они боятся людей сильнее, чем самые робкие косули, – как грабители, даже этот самый Зон. Жена лорда Бранока поведала нам красивую историю о нем, но, по правде говоря, она внушает мне скорее жалость к нему, чем страх. В общем-то оказалось, что он всего лишь крепостной, которого слишком притесняли, он не выдержал, убил своего мучителя и сбежал. Встретившись с Тиарнаном, он снова убежал. Подозреваю, что бедняге больше всего хотелось бы, чтобы его оставили в покое.
В обычное время Мари посмеялась бы над историей вроде той, что рассказала Дюкокан. Однако она не могла насмехаться над ужасом, который видела в своем сне. Она проснулась и убедилась в том, что это явь, и не могла избавиться от ощущения, что под твердой поверхностью повседневности скрывается подземная река. Она вспомнила, как Эон прокричал что-то о бисклаврэ и махнул в сторону леса. Похоже, Тиарнан был уверен в том, что разбойник попытается его убить. Она неподвижно сидела у ткацкого станка, уставившись на челнок, зажатый в заледеневших руках.
Глядя на нее, Тьер мысленно послал Дюкокан в глубины ада. А потом он взглянул на Элин, сидевшую с округлившимися глазами и побледневшую от испуга. Он попытался придумать, как их успокоить, и с радостью понял, что такой способ ему вполне доступен. И ему даже не нужно лгать.
– «Если то, что о нем рассказывают, правда»? – презрительно сказал он. – Но если бы это было правдой, тогда Эон перестал бы быть бисклаврэ, потому что он оставил свой волчий плащ у источника Нимуэ. – К его глубокому облегчению, Мари подняла голову. – Я слышал об этом от братьев из Бонн-Фонтейна, – продолжил он, обращаясь уже прямо к ней и игнорируя остальных. – Они ходили к источнику, чтобы забрать трупы разбойников, которых убил лорд Тиарнан, потому что он поручил им их похоронить. Они нашли трупы лежащими поддеревьями на прежнем месте, а плащ из волчьей шкуры лежал отдельно, на солнце. Один из братьев захватил его с собой, чтобы использовать как подстилку, но вынужден был его сжечь, потому что он оказался страшно блохастым. Мне сдается, что волшебная волчья шкура Зона была просто шелудивым старым зимним плащом, настолько плохим, что он даже не побеспокоился за ним вернуться. Он не пришел и за телами своих товарищей. И сомневаюсь, чтобы он боялся дамы Нимуэ. Не похоже, чтобы он думал о ней, когда напал на вас, леди Мари. Нет, он боялся, что если он не уберется из этих мест как можно скорее, то рыцарь его убьет. Авуаз, которая отбросила собственные смутные страхи, когда заметила, что две юные дамы нуждаются в успокоении, рассмеялась.
