Симмонс сжал губы и промолчал.
– Так нужно, – сказал Алекс.
– Не понимаю почему…
– Симмонс, – покачал головой Алекс, – к сожалению, это необходимо.
Чуть больше двух недель, и тогда Седжуик вряд ли сумеет вычеркнуть её из своей жизни – и из своего сердца.
– Как скажете, милорд. – Поклонившись, Симмонс пошёл к двери. – Я немедленно займусь вашим поручением. А леди Седжуик? – спросил он, остановившись на пороге. – Должен я доложить ей о ваших желаниях?
– Нет. Я сам скажу ей.
– Да, милорд, – кивнул дворецкий.
– Симмонс, откуда вы знаете, что Эммелин любит природу?
– Нужно чуть-чуть внимательнее присмотреться к дому, чтобы понять это, – улыбнулся Симмонс.
Пока Алекс спускался по лестнице вслед за дворецким и шёл к бальному залу, он снова обратил внимание на перемены в доме и увидел то, что Симмонс считал очевидным: цвета, которые выбрала Эммелин, – густой голубой, как июньское небо; светло-жёлтый нежных примул; зелёный всех оттенков – от первой весенней листвы до яркого сочного цвета буйного лета. Она отказалась от блеска позолоты, от тёмно-красных тонов, от ненатуральности города, желая превратить дом на Ганновер-сквер в пасторальный оазис.
«Интересно, что она сотворила бы с Эбби?» – подумал он и решил, что скорее всего растратила бы все состояние Седжуиков, переделывая его родовой дом.
Он вошёл в бальный зал, размышляя о том, что с удовольствием разрешил бы ей это сделать только для того, чтобы увидеть, как Хьюберта хватит удар от потери возможного наследства.
Большая комната снова напоминала гудящий улей: наклейщики обоев отвоёвывали пространство у художника и его помощников, которые накладывали на потолок последние мазки.
Посреди зала мистер Старлинг и синьор Донати о чём-то спорили, а Эммелин стояла между ними, упёршись руками в бока и устремив в потолок раздражённый взгляд.
– Кхе, – кашлянул Алекс.
Мастера мгновенно прекратили ссору и наперегонки бросились к нему, пытаясь завоевать его расположение.
– И mio signore…[4] – сказал синьор Донати.
– Лорд Седжуик, примите мои извинения за то, что мы устроили здесь такой беспорядок, но мой глубокоуважаемый коллега не…
Не обращая внимания на их заискивания, Алекс прошёл мимо, не сводя глаз с Эммелин. Подойдя ближе, он заметил у неё на носу пятнышко голубой краски, но не стал её отвлекать, решив не откладывая разобраться в сути дела – женщина была настоящим ураганом.
– Очень хорошо, что вы пришли, – без всякого предисловия начала Эммелин. – Я, кажется, так и не смогу добиться, чтобы эти два человека работали вместе! Мистер Старлинг заявляет, что не намерен рисковать своими обоями, когда синьор Донати и его помощники повсюду разбрызгивают краску. Но я не имею ни малейшего понятия о том, что говорит синьор Донати. Я не знаю ни слова по-итальянски, а из того немногого, что он может объяснить по-французски и что я смогла понять, я сделала вывод – его помощника, который обычно выступал в роли переводчика, наняла какая-то дама, желавшая, чтобы её будуар был расписан видами Неаполя. А ещё он продолжает твердить нечто совершенно несусветное о том, что Везувий избавит мир от самодовольных английских мастеров.
