Так заявила Лесси. Ее лицо заливали слезы, в покрасневших глазах застыло выражение страха, но она продолжала еще что-то кричать.
— Замолчи, — оборвала ее Беатриса, — тебя вообще никто не спрашивает! Кого волнует, чего ты там хочешь?
— Меня, — сказал старейшина. — Это очень важно. Ты хочешь, чтобы эта женщина вошла в нашу семью, Лесси?
— О да, сэр, очень хочу.
— Значит, не такая уж она и плохая?
— Нет, сэр. Она всегда была очень добра ко мне.
— Это можно расценить как одну из ее добродетелей.
Первый старейшина кивнул в знак согласия. Беатриса, злобно посмотрев на мужа, замолчала. Сирена, переводя взгляд с одного старейшины на другого, читала по их лицам, что избежать брака с Гриером ей удастся, только покинув караван. «Святой» смотрел на нее выжидающе, приложив руку к груди. В его взгляде, казалось, сквозила жалость, и все-таки выражение этих глаз вызывало у девушки дрожь. Она вновь вспомнила его грубые руки, ощупывающие ее тело.
— Нет, нет, нет!
Слова сорвались с губ непроизвольно, но она не взяла бы их обратно, даже если бы могла эта сделать.
— Нет, — повторила Сирена. — Так же сильно, как я хочу быть твоей сестрой, Лесси, я не желаю стать женой старейшины Гриера. Я отказываюсь от этой… чести.
— Твои желания сейчас не имеют никакого значения.
— Нет? Тогда я обещаю тебе, старейшина Гриер, что, если ты назначишь мне такое наказание, ты очень сильно об этом пожалеешь. Я буду тебе плохой женой. Со мной ты познаешь куда больше огорчений, нежели приятных минут, думаю, ты это уже понял. Никакой любви ты от меня не дождешься, обещаю. И я очень сомневаюсь, что не изменю тебе при первой же возможности.
Последнее заявление вызвало целую бурю. Вокруг поднялся невероятный шум. Женщины выкрикивали оскорбления, мужчины глядели на нее с гневом и в то же время с тайным вожделением.
— Шлюха! — закричала Беатриса со злобной радостью. — Я же говорила тебе, но ты не захотел меня слушать. Мы должны вышвырнуть ее вон, это для нее более чем милосердный приговор.
Лицо старейшины залила краска гнева.
— Ты сама сделала свой выбор, — процедил он сквозь зубы, — но пока ты не лишила себя последней надежды, ты должна подумать еще об одном. Мне поручили заботиться о тебе, назначили твоим опекуном на общем сходе, что, кстати, подтвердил перед смертью и твой отец. Поскольку несколько недель я содержал тебя, твое имущество по праву перейдет ко мне, если я того потребую. А я сделаю это ради возмещения телесных увечий и ущерба, нанесенного моему доброму имени. Если ты выйдешь из-под моей опеки, у тебя останутся только личные вещи, еда и одежда, необходимая в дороге.
