– Он быстро пойдет в гору, – сказал Филипп после того, как Чарльз удалился. – Должен сказать, королева обладает изумительной способностью с первого взгляда правильно оценивать многообещающих молодых людей.
– У кузины ее величества тоже, есть эта способность, – улыбнулась Пенелопа. – Я была влюблена в Чарльза, когда мне было шестнадцать.
– Так это он? – удивленно спросить Филипп. – Вы мне однажды об этом говорили, но я позабыл.
Пенелопа и Филипп стояли, а вокруг них двигались и разговаривали приглашенные, которых им удавалось не замечать, поскольку оба они хорошо владели одним из самых необходимых придворных умений – вести приватные беседы на людях.
Он сказал:
– Мне нужно кое-что вам сообщить.
Сердце у Пенелопы оборвалось. Его нарочитая серьезность подсказала ей, что это будут за новости.
– Вы женитесь.
– Да.
– И кто же она? – спросила Пенелопа, в то время как перед ее мысленным взором разворачивался перечень возможных претенденток.
Он сказал что-то насчет Франциска Уолсингема.
– При чем здесь государственный секретарь Англии?
– Не Франциск, а Франческа, его дочь.
Пенелопа ожидала чего угодно, но только не этого. Уолсингем был очень талантливым, хотя и непопулярным министром, вышедшим из купеческого сословия. Несмотря на это, он был беден, так как считал ниже своего достоинства использовать для собственного обогащения свою должность. Его жена никогда не была представлена ко двору. От брака с его дочерью нельзя было ожидать ни одного из тех благ, на которые Филипп был вправе рассчитывать, – ни денег, ни поместий, ни карьерного роста. Что, во имя всего святого, подвигло его на столь неподходящий для него союз?
Пытаясь скрыть свое замешательство, Пенелопа сказала:
– Желаю вам счастья в браке. Вы его заслуживаете. Расскажите мне о ней. Надеюсь, она красивая?
– Да, наверное. Ее красота только начала расцветать – ей шестнадцать. Она темноволосая, спокойная, тихая.
– Вы давно ее знаете?
– С тех пор как она была ребенком.
Эта фраза оживила воспоминания Пенелопы: Филипп на крыше дома графа Эссекского, разговаривающий с Робином о резне в ночь святого Варфоломея и о том, как он укрылся в английском посольстве и рассказывал дочери посла во Франции истории, чтобы она не боялась. Это и была Франческа Уолсингем. Он знал ее даже дольше, чем Пенелопу, – и это, по какой-то неведомой причине, причиняло ей невыносимую боль; Долгое знакомство, непонятный выбор... Были ли близки Филипп и его будущая жена? Таких вопросов не задают.
