Блактрэ и Мельвиль расхохотались при последних словах Пинкертона:
— Если этот дурак нам поверил, тем хуже для него. Мы и не подумаем его выручать. Завтра мы исчезнем из Вашингтона, пусть тогда предает нас!
Пинкертон быстро выхватил из кармана короткий металлический брусок и нанес им сильнейший удар в висок великана. Тот, не издав ни звука, упал, как подкошенный.
Одновременно Боб вытащил свой револьвер, прицелился в Мельвиля и крикнул:
— Руки вверх!
Француз отпрянул и попытался было сунуть руку в карман, где находился револьвер. Тогда Боб взвел курок. Мельвиль поднял руки.
Боб быстро подошел к нему и спокойно вынул из его карманов два револьвера.
Мельвиль и Блактрэ были связаны по рукам и по ногам. Из карманов Блактрэ Нат Пинкертон осторожно извлек три заряженных револьвера и динамитную бомбу.
Вскоре великан пришел в себя и зарычал от ярости, увидев, в каком положении находится. Он стал дико метаться по полу, стараясь особенно сильно ударяться левым боком.
— Не старайся напрасно, Блактрэ, — спокойно сказал Пинкертон. — В твоем левом кармане больше нет бомбы. Эту опасную игрушку я взял себе: у тебя она могла бы слишком легко взорваться.
Блактрэ перестал биться.
— Кто ты? — прохрипел он.
— Я Нат Пинкертон!
— Так я и думал, — мрачно проворчал преступник. — Нас предал Мерфи?
— Невольно, — коротко ответил Пинкертон. — Я его перехитрил.
— Значит, вам все известно? — спросил Блактрэ.
— Все! — спокойно ответил сыщик. — И могу вас заверить, что вилла президента не взлетит на воздух.
Блактрэ лежал, будто в обмороке, и когда пришли полицейские, он вел себя тихо.
Преступников не увезли, а, по приказанию Пинкертона, оставили в доме, чтобы никто в городе не знал об их аресте.
Президента обо всем известили и условились, чтобы торжество, назначенное на вечер, не было отложено. Однако приезжающие гости тут же выходили из виллы через заднюю дверь и окольными путями направлялись к Белому Дому.
Одновременно и в ресторан Сиверта съезжались гости, которые так же один за другим исчезали через заднюю дверь.
В углу ресторана сидел оборванный молодой человек и пил виски. При этом он внимательно наблюдал за хозяином, который стоял за прилавком. Тот был очень неспокоен и едва мог скрывать охватившее его волнение. Из подозрительных типов, которых наблюдатель насчитал восемь, семеро уже вышли. Восьмой стоял у входной двери и пристально глядел на улицу. Очевидно, он кого-то поджидал, и его очень беспокоило, что никто не являлся.
