Я согласился, что предположения профессора, видимо, правильны.
Миллер продолжал:
— Для нас сейчас было бы выгодно, если бы Турция вступила в войну на стороне антифашистской коалиции. Трудно, конечно, сказать, в какой мере турецкая армия готова к активным военным действиям, но дело даже не вэтом. Мне кажется, что самый факт объявления Турцией войныГермании имел бы немалое политическое и стратегическое значение. Это сделало бы уязвимыми позиции гитлеровцев на Балканах. Союзники могли бы воспользоваться турецкой территориейдля создания своих баз, особенно авиационных, с которыхможно было бы подвергать бомбёжке немецкие позиции врайоне Эгейского моря и па Балканах. Хотя это будет не так-то легко, всё же можно попытаться побудить Турцию вступить в войну.
— Вы так думаете? — спросил я.
Миллер немногопомолчал, взял бутылку, в которой ещё оставалосьнемного пина, долил в рюмки. Отхлебнув, провёл языком поверхней губе. Потом не спеша ответил:
— Полагаю, что турки все ещё не уверены, проиграет ли Гитлер. Они Поятся просчитаться.Думаю, история признает, что нейтралитет Турции сыграл спою положительную роль в этой войне. Ноее нейтралитет имел различные нюансы. Когда в 1941, а затем летом 1942 года гитлеровцы глубоко вклинились внашу страну идаже подошли к Кавказу,турки старались делать так, чтобы их нейтралитет был больше приятен немцам, чем нам. Вспомните хотя бы дело Павлова и Корнилова…
Сейчас, вероятно, уже мало кто помнит о деле Павлова иКорнилова, но тогда оно наделало много шума. Эта история была весьма показательна для позиции Турции. В первые недели войны гитлеровской Германии против Советского Союза Турция всячески подчёркивала свой строгий нейтралитет. Это было, в частности, видно и по отношению турецких властей к советской колонии, возвращавшейся из Германии в июле 1941 года на родину через Турцию. Ей были оказаны все знаки внимания.
Стоит также отметить, что в то время германские военные лётчики, совершавшие вынужденную посадку на территории Турции, сразу же интернировались. Турецкая пресса давала сравнительно объективную картину обстановки на советско-германском фронте.
Турки, надо полагать, очень опасались германского вторжения. Для таких опасений были веские основания. В первые дни воины вруки советских войск попали оперативные карты и детальные планы германского нападения на Турцию. Советская пресса опубликовала эти «сверхсекретные» гитлеровские документы, а советский посол в Анкаре Виноградов подробно информировал об этом турецкое правительство.
