В конце концов, Мариэтта сама должна выбрать, какая жизнь ей по вкусу.
– Что это тебя так забавляет? – Мистер Добсон с любопытством взглянул на нее.
– Моя дочь, Джемми. Она очень умна, ты не находишь?
– Она кокетка, милая.
Афродита погрозила ему пальцем:
– Я тоже была кокеткой, и это мне ничуть не повредило.
– Зато принесло нам обоим много горя.
Вздохнув, Афродита опустила глаза.
– Ах, Джемми, как бы мне хотелось...
Не дав ей договорить, мистер Добсон заключил ее в объятия.
– Я не хотел ворошить неприятные воспоминания. Иди-ка лучше посмотри на внука, а я присмотрю за клубом и глаз не спущу с твоей кокетливой дочери.
Афродита прижалась щекой в его груди.
– Эта глупышка хочет быть куртизанкой, – вздохнула она.
Добсон удивленно хмыкнул:
– В самом деле? Она и правда твоя дочь. Что ж, пусть следует велению своего ума и сердца, а ты ограждай ее от слишком большого количества неприятностей, милая, и все будет хорошо. Как с Вивиан.
– Да, ты прав. С Вивиан все вышло лучшим образом. – Афродита кивнула. – Надеюсь, я тоже не опозорю дом Монтгомери...
Джемми улыбнулся, его взгляд наполнился любовью.
– Афродита, ты мой бесценный бриллиант, и я не сомневаюсь, что другие тоже поймут это.
Когда Макс наконец-то проснулся, уже почти рассвело. Мариэтта, периодически поглядывавшая на него из кресла, услышав его бормотание, вскочила и устремилась к кровати.
Макс пошевелился, но казалось, он не знает, где находится, и Мариэтта положила руку ему на плечо, пытаясь успокоить.
– Тсс, – мягко проговорила она, наклоняясь ближе, – теперь вы в безопасности.
Кажется, звук ее голоса взволновал Макса еще больше, и он попытался сесть. Одеяло сползло до талии, и Мариэтта увидела на его широкой загорелой груди темные волосы. Его живот был плоским и мускулистым. Она нажала ладонями ему на плечи, пытаясь уложить его в постель, но ощущение жара его тела лишило ее сил, а когда она случайно коснулась его сосков, они стали тверже. Ей тут же захотелось это повторить, а еще наклониться, прижаться губами к его коже и узнать ее вкус, но вместо этого она принялась уговаривать Макса снова лечь, однако он не обратил никакого внимания на ее просьбы и свесил ногу с кровати. Мариэтта широко распахнула глаза, но, к счастью, покрывало обернулось вокруг его бедер, и она не смогла рассмотреть Макса получше. Впрочем, продолжая бороться с ним, она подумала, что покрывало скоро спадет, и отвела взгляд от темных волос, росших у него внизу живота.
