— Додик, Додик, куда ты! Если что-нибудь надо, я принесу сама! — жалобно крикнула ему вслед Марина.
Он, не оборачиваясь, отмахнулся и, настигнув Ирину, властно схватил ее за плечо.
— Куда вы?
— Да я… вот… понимаете… — Тепло, исходящее от его ладони, разлилось по всему ее телу, и почва готова была уйти из-под ног.
— Никаких вот! — Отрезал он. — Собрались оставить меня одного на растерзание вампирам? А я так рассчитывал на вашу поддержку.
— Я думала, вам с Настей захочется побыть, — выдавила из себя улыбку Ира. Вообще-то, ей хотелось сказать: «С Мариной».
Он окинул ее суровым взглядом:
— Фальшивите, мадам. Забыли, что я музыкант и у меня абсолютный слух?
Он так и не снял руки с ее плеча. Она в отчаянии промямлила:
— Давид, по-моему, вас ждут.
— А-а, понимаю. Марина вас смущает. Кровь бросилась Ирине в лицо. На что он, интересно, намекает?
— Марина просто моя помощница. Понимаете, ни больше и ни меньше. Словом, ее присутствие…
— Вам совершенно незачем передо мной оправдываться, — перебила она.
«Боже, какой двусмысленный разговор! — пронеслось у нее в голове. — Что он обо мне подумает? Получается, будто я проверяю, спит он с Мариной или нет! Угораздило же меня вляпаться!»
Марлинский схватил ее за руку и потянул за собой.
— Идемте. Я вас познакомлю. — И шепотом добавил: — Предупреждаю: Настя Марину терпеть не может, и догадываюсь почему. Хотя Марина — довольно полезный человек.
Последние его слова потрясли Иру. Ну и цинизм! Вот вам и небожитель! Великий музыкант! Конечно, судя по словам двух кумушек, Марина сама хороша и на такое отношение напрашивается. Но, все равно противно.
Марлинский тем временем доволок ее до Марины и торжественно представил:
— Знакомьтесь. Ирина — Настина соседка и мой спаситель. Без нее я вчера сначала бы умер от клаустрофобии в застрявшем лифте, а потом — от голода. Но Ирина спасла меня и от того, и от другого. Не говоря уж о том, что мне не пришлось сидеть, как бедному родственнику, на собственной торбе под дверью дочери. И какая кулинарка! — Марлинский причмокнул губами. — До сих пор ее щи вспоминаю!
У Иры было такое ощущение, будто ее прилюдно раздели догола. Ну зачем он сейчас это все рассказывает? Впрочем, досаду испытала не она одна. Голубые глаза блондинки сузились от ярости.
— Мари-ина-а, — растягивая гласные, представилась она и протянула загорелую руку с длинными кроваво-красными ногтями.
— Очень приятно. — Ира слегка пожала вялые наманикюренные пальцы.
