Торан понимал, что красному карлику Хэвену недостает импозантности и его вид не покажется чарующей прелюдией к семейной жизни.
– Конечно, это не Фонд, я понимаю, – сказал он, обиженно поджав губы.
– Далеко не Фонд, Торан. Зачем только я вышла за тебя?
Ему не удалось скрыть страдание, и она заговорила примирительно, «уютным» голосом:
– Ну, ну, дурачок. Я тебе разрешаю надуть губы и уткнуться мне в плечо, а я поглажу тебя по волосам, полным статического электричества. Ты нарывался на какую-нибудь романтическую чушь, ведь так? Ты ждал, что я скажу: «С тобой хоть на край света, Торан!» или «межзвездные глубины будут мне домом, если ты будешь со мной, милый!» Признавайся!
Она приставила к его носу указательный палец, Торан щелкнул зубами, делая вид, что собирается его откусить.
– Если я признаюсь, ты приготовишь обед?
Байта удовлетворенно кивнула, и Торан заулыбался.
Байта не была красива в общепринятом понимании этого слова, и Торан отдавал себе в этом отчет. У нее были совершенно прямые темные волосы, немного широкий рот, густые сросшиеся брови и бархатные, улыбчивые темно-карие глаза.
Но за весьма основательным фасадом, на котором для случайных прохожих был вывешен флаг воинствующего непробиваемого практицизма и приземленности, жила нежная душа, которая выходила не ко всякому гостю, а отворяла лишь тому, кто хотел достучаться.
Торан на всякий случай глянул на приборы и решил отдохнуть. Предстоит еще один скачок и несколько миллимикропарсеков полета, прежде чем нужно будет переходить к ручному управлению. Он повернулся, чтобы заглянуть в кладовую, где Байта передвигала контейнеры.
Глядя на Байту, Торан всегда испытывал какое-то самодовольство – благоговейное удовлетворение, сопутствующее триумфу человека, который три года балансировал на грани комплекса неполноценности.
В конце концов, он всего лишь провинциал, сын торговца-ренегата. А она из самого Фонда и ведет свой род от самого Мэллоу.
К самодовольству, как ложка дегтя, примешивался страх. Как можно везти ее на Хэвен – в пещерные города, под враждебные взгляды торговцев, недолюбливающих Фонд…
Итак, после ужина – скачок.
На небе горел злобный красный глаз Хэвена, рядом виднелась вторая планета в рыжеватом ореоле атмосферы. Сторона ее, обращенная в космос, была темной.
Байта склонилась над пультом и увидела Хэвен-2 в самом центре экрана.
Она торжественно сказала:
– Сначала я хочу познакомиться с твоим отцом. Если я ему не понравлюсь…
