— Устроят они охоту на ведьм, — говорю, когда Люси уже ушла.
Анна разбивает в миску яйца.
— Ее попросту хотят выгнать, Анна.
Она швыряет скорлупу в раковину, открывает холодильник и вынимает из него пакет молока, проверив срок годности.
— Некоторые считают ее героиней, — сообщает подруга.
— У стражей порядка женщины не в почете — отличившихся мигом наказывают. Просто широко об этом не говорят: кому охота грязное белье на публике ворошить.
Анна яростно взбивает вилкой яйца.
— Та же самая история, — продолжаю я. — Помню, в мое время, когда мы учились в мединституте, приходилось извиняться, что занимаем мужские места. Бывало, нас саботировали, затирали. На первом курсе в нашем классе было всего три женщины. А вас сколько?
— В Вене все было иначе.
— В Вене? — Другие мои мысли тут же испарились.
— Я там училась, — сообщает Анна.
— Вот как. — Укол совести: узнаю новую деталь из жизни своей самой близкой подруги.
— Когда я сюда приехала, так и было, как ты рассказываешь: женщин вниманием не баловали. — Анна плотно сжала губы, выливая взбитую яичную смесь в чугунную сковороду. — Помню, как меня встретили в Виргинии.
— Да уж, поверь, я тебя прекрасно понимаю.
— Кей, это было за тридцать лет до тебя. Ты даже понятия об этом не имеешь.
Яйца брызгают и шипят на сковороде. Облокотившись на стойку, попиваю черный кофе. Так хотелось, чтобы Люси меня застала вчера, обязательно надо было с ней переговорить. А тут я узнаю такие новости как бы между прочим.
— Она тебе что-нибудь рассказала? — спрашиваю Анну. — Ну, об этих своих неприятностях.
Подруга переворачивает омлет, снова и снова.
— Она пришла с шампанским, потому что хотела именно тебе все рассказать. Неуместный жест, учитывая, какие у нее новости. — Из тостера выскакивают английские гренки из нескольких злаков. — Почему-то считается, что психиатры со всеми разговаривают по душам, а на самом деле ситуация выглядит совсем иначе. Мне вообще редко рассказывают о своих чувствах, даже если я беру почасовую оплату. — Анна несет к столу тарелки. — В основном люди говорят о мыслях. В этом-то вся проблема. Мы слишком много думаем.
— Будут воду мутить. — Меня не оставляют думы об АТФ. — Нападут исподтишка, так же как из ФБР ее выгоняли. Сказать по правде, федералы вытурили Люси по той же причине. Как же, восходящая звезда, компьютерный гений, управляет вертолетом, первая женщина в спецгруппе освобождения заложников! — с жаром пробегаю послужной список Люси, так, словно Анна с ним не знакома. Подруга смотрит на меня со все нарастающим скептицизмом: незачем вдаваться в такие подробности, ведь Люси она знает с самого детства. — И тут разыграли другую карту: лесбиянка она у нас, — не унимаюсь я. — Хорошо, взяли в АТФ — и все пошло по новой. Опять двадцать пять, история повторяется. Что ты на меня так смотришь?
